Развращённые

Неужели и Джин забыла? Или ей не разрешают приходить? Может, подруга узнала, что Марлен сделала, и разозлилась?

Бред, — успокаивала себя лисичка, — Джин слишком умна, чтобы повестись на такое. Да и что такого она, Марлен, сделала?!

Девушка пыталась найти объяснение всему происходящему. Возможно, Доган узнал, что мать платила за то, чтобы Марлен не попадала на Млечную Арену.

Возможно. Или же ей припомнили нападение на того терция. Но ведь то была шутка, за такое не сажают! Разве что… Кажется, тот терций был его родственником.

Точно! — осенило девушку, — терций её узнал на Млечной Арене и потребовал наказать преступницу. Вот она и оказалась здесь.

— Эй! — закричала Марлен, — кто-нибудь! Я прошу, зайдите ко мне. У меня есть важная информация!

Естественно, никто не ответил, лишь ещё раз мигнула лампочка за дверью. Марлен показалось, в этот раз темнота длилась слишком долго, девушка даже успела поверить, что свет не вернётся… и испугалась, казалось, сильнее всего. Почему-то ей было жизненно важно видеть этот тусклый лучик.

— Пожалуйста, я прошу вас! — закричала испуганная лисица. — У меня есть информация для Догана Рагарры.

Глубоко в душе она прекрасно понимала, Догану даром не нужна её «информация». Это был всего лишь способ отчаявшейся лисицы не потерять надежду окончательно.

Гонщица ударила рукой по холодной плитке (она лежала на земле, ведь никакой мебели, кроме туалета, в камере не было) и испытала ответную боль. Хорошо, значит, ещё не умерла.

— Я не могу… не могу здесь находиться…

Марлен перевернулась на спину и закрыла глаза. Она убаюкивала себя воспоминаниями о прошлом, о матери, отце и бесстрашном брате Та-Рассе. Вот он бы точно знал, что делать в подобной ситуации.

Не то что Марлен! Надо же, размякла как, увидев Рагарру! Ноги подкашивались, сердце билось как сумасшедшее.

Тьфу ты! Стало противно… и стыдно. Ведь она действительно хотела получить от него тот цветок, будь он неладен! Она, дочь Возница Эрлинг и Демира Куашо! Внучка двух судей Мыслите!

Хотела! Получить! Цветок! От Догана Рагарры!

Марлен засмеялась… вот такая она сильная и независимая. Не лиса, а настоящий заяц.

Девушка и сама не заметила, как уснула…

Её разбудил звук шагов — в камере кто-то был.

Сфера — тюрьма

Девушка медленно села и подтянулась к стене.

— Кто здесь?

Тишина.

— Я тебя чувствую. Отзовись!

Ей показалось, в ответ послышался смешок. И он напугал девушку ещё больше — уж очень злым и недовольным был голос того, кто прятался в тени. По ногам к макушке медленно взбирались мурашки.

Девушка постаралась не всхлипывать.

— Послушайте… ну послушайте меня, пожалуйста. Я… что бы я ни сделала, я готова просить прощение. Готова понести наказание, но… … Или хотя бы объясните, за что Доган Рагарра так на меня зол. Ведь я имею право… знать?

Тьма молчала.

— Я вас прошу… мне здесь очень страшно… отзовитесь, п-пожалуйста.

Хотелось нарушить тишину. Чужой взгляд пугал. Вспомнились маленькие новорождённые котята, которые тыкались носами куда попало и ничегошеньки не видели. Вот так и Марлен — слепая и беззащитная.

— Доган не…

Одно молниеносное движение — и её схватили за шею, подняли вверх и припечатали к стене. В это же время в камере включился свет.

Глаза гонщицы от непривычки начали слезиться, но Марлен даже проморгаться не успела. Потому что рядом с ней находился никто иной, как Доган Рагарра.

О, небеса! Накатил страх.

— Нет! — пропищала девушка, и больше не смогла ничего сказать, потому что захват усилился, дышать стало сложно.

Его лицо отпечаталось в её памяти ещё во время первой встречи. Какие глубокие глаза! Они пугали! Вызывали мурашки по коже!

«Не хочу умирать!»

— Посмеешь крикнуть — и я тебе шею сломаю, поняла?

Ей было так больно, что она положила руки поверх его рук, в напрасной надежде хоть немного ослабить хватку. И не заметила, как в тот момент вспыхнули глаза мужчины.

Секунда, вторая, третья. Два взгляда скрестились — испытывающий, жёсткий, и напуганный.

Она не поняла, в какой момент боязнь быть задушенной притупилась. На первый план вышли совершенно другие мысли. Она внезапно осознала, что ящерр прикасается к ней всем телом.

Марлен почувствовала, как его руки отпустили её шею и легли на талию. Она закашлялась, но как только полегчало — почти с удивлением осознала, что и сама положила руки ему на грудь, а её колено плавно толкается ему между ног. Костюм на теле начал раздражать, ведь в нем никак не получалось прикоснуться к Догану кожа к коже, без притупляющих ощущения лоскутков ткани.

Она не понимала, что происходит, но пока заторможённое сознание задавалось вопросом «Что ты, пятая нога, творишь?» её руки уже вовсю хозяйничали на его плечах. И плевать было, что еще несколько минут назад она и помыслить не могла о подобной дерзости — обнимать своего палача.

Это было стремление. Желание обладать.

— Доган, — прошептала Марлен, и ей даже в голову не пришло, что, назвав его по имени, она нарушила все мыслимые законы ящерриного мира.