Разыскания истины

Эти естественные связи — самые прочные изо всех, они большею частью одинаковы во всех людях и безусловно необходимы для сохранения жизни. Поэтому они не зависят от нашей воли. Наоборот, связь между идеями и звуками и известными знаками слаба и весьма различна в различных странах: она находится в зависимости от слабой и изменчивой воли людей, и это потому, что данная связь не безусловно необходима для жизни, а необходима только для жизни людей в разумном обществе.

Следует заметить, что связь идей, представляющих предметы умственные, отличные от нас, с отпечатками в нашем мозгу не будет и не может быть естественною, а следовательно, она будет или может быть различною в людях: она не имеет иной причины, кроме их воли и одновременности, о которой я говорил выше. Связь же идей всех материальных вещей с известными особыми отпечатками, напротив, будет естественною, а следовательно, существуют известные отпечатки, вызывающие во всех людях одну и ту же идею. Не подлежит сомнению, например, что все люди при виде четырехугольника созерцают идею четырехугольника, потому что эта связь естественная, но сомнительно, чтобы у них у всех возникала идея четырехугольника, когда они слышат слово «четырехугольник», потому что эта связь вполне произвольна. То же относится ко всем отпечаткам, связанным с идеями вещей умственных.

Так как отпечатки, имеющие естественную связь с идеями, действуют на разум и занимают его, следовательно, делают его внимательным, то большинство людей довольно легко понимает и удерживает истины наглядные и осязательные, т. е. отношения, существующие между телами, и обратно, так как отпечатки, не имеющие иной с идеями связи, кроме связи, установленной волею, не производят сильного действия на разум, то людям довольно трудно понять и еще труднее удержать в памяти истины абстрактные, т. е. отношения, существующие между вещами, не доступными воображению. Если же эти отношения притом несколько сложны, то они кажутся абсолютно непостижимыми, особенно тем, кто не привык к ним и, следовательно, путем постоянного размышления не укреплял связи этих абстрактных идей с их отпечатками, а другим же, хотя и кажутся вполне понятными, но в непродолжительном времени забываются ими, потому что эта связь почти никогда не бывает так прочна, как естественная.

Вся трудность понимания и запоминания умственных и абстрактных вещей происходит от трудности укрепить связь идей их с отпечатками в мозгу, поэтому, когда есть возможность объяснить отношения между вещами умственными отношениями вещей материальных, то их легко понять, и они так запечатлеваются в разуме, что не только в них легко убедиться, но также их легко можно запомнить. Довольно хорошим подтверждением этому может служить то общее понятие о духе, какое мы дали в первой главе этого сочинения.

Обратно, если отношения между материальными вещами выражены так, что нет необходимой связи между идеями этих вещей и отпечатками слов, обозначающих их, то понять их стоит большого труда, и они легко забываются. Например, тем, кто начинает изучать алгебру или аналитику, стоит большого труда усвоить алгебраические доказательства, усвоив же их, трудно сохранить их долгое время в памяти, так как квадраты, параллелограммы, кубы, тела и пр. здесь обозначаются посредством аа, ab, az, abc и т. п., отпечатки которых не имеют естественной связи с их идеями, а потому разум не находит возможности установить идеи их и рассмотреть отношения их.

Но те, кто начинают начальную геометрию, очень быстро и ясно схватывают те нетрудные доказательства, какие в ней приводятся, если только они отчетливо понимают употребляемые термины, потому что идеи квадрата, круга и т. п. по природе связаны с отпечатками фигур, которые изучающие видят перед глазами. Часто даже один чертеж фигуры, служащий для доказательства, объясняет его скорее, чем все рассуждения, приложенные к нему, потому что слова, будучи связаны с идеями лишь в силу произвольного соглашения, не вызывают этих идей с такою быстротою и ясностью, которая нужна для скорого понимания их отношения, — в этом, главным образом, и заключается причина трудности изучения наук.

Здесь уместно будет, между прочим, сказать, что писатели, выдумывающие множество новых слов и новых фигур, чтобы выразить свои мысли, создают часто совершенно бесполезные сочинения. Они хотят стать понятными, тогда как на самом деле они становятся непонятными. «Мы определяем все свои термины, — говорят они, — и другие должны следовать нам». Правда, другие охотно соглашаются в этом с ними, но природа их противится этому: их идеи не связаны с этими новыми терминами, так как для этого нужен навык, и навык большой. Быть может, у авторов этот навык есть, но читатели его не имеют. Отсюда мораль: если имеешь намерение поучать разум, то необходимо знать его, потому что должно сообразоваться с его природою, а не раздражать и не отталкивать ее.