Разыскания истины

Этого рода люди обладают по большей части весьма сильным воображением, природа их мозговых фибр такова, что они долгое время сохраняют отпечатки, которые запечатлены на них. Поэтому, раз они придумали систему, имеющую некоторую вероятность, ничто более не может их вывести из заблуждения. Они запоминают и с большою любовью сохраняют все, могущее некоторым образом подтвердить эту систему, и, обратно, они почти не замечают возражений, противоречащих ей, или отделываются от них каким-нибудь поверхностным объяснением. Они самоуслаждаются, представляя себе свое сочинение и то уважение, которое надеются получить благодаря ему. Они занимаются только рассмотрением того подобия истины, какое имеют их вероятные воззрения, это сходство с истиной всецело занимает их, однако они никогда не рассматривают со вниманием с других сторон своих мнений, которые открыли бы им ложность их.

Нужны большие способности, чтобы найти какую-нибудь истинную систему, ибо недостаточно обладать большою живостью и проницательностью ума, а нужны еще известная глубина и обширность ума для того, чтобы ум мог обозреть разом множество вещей. Средние умы, при всей живости и остроте своей, обладают слишком узким кругозором, чтобы увидеть все необходимое для установления какой-нибудь системы. Они останавливаются на небольших затруднениях, которые обескураживают их, или на некоторых проблесках познания, ослепляющих их, они не обладают таким широким кругозором, чтобы охватить разом обширный предмет весь в целом.

Но какою бы обширностью и проницательностью ни обладал ум, если при этом он не свободен от страстей и предрассудков, ждать от него нечего. Предрассудки овладевают какою-либо способностью ума и заражают остальные. Страсти же всячески спутывают все наши идеи и заставляют нас почти всегда видеть в предметах все то, что мы желаем в них найти. Даже наша страсть к истине иногда обманывает нас, когда она слишком сильна, всего же более мешает нам приобрести истинное знание — желание казаться учеными.

Итак, люди, способные создать новые системы, очень редки, между тем, нередко встречаешь людей, которые создали какую-нибудь систему по своему вкусу. Есть очень немного людей, которые усердно учатся рассуждать сообразно общепринятым понятиям, всегда в их идеях есть какая-нибудь неправильность, и это достаточно показывает, что они имеют какую-то свою особую систему, которая нам неизвестна. Правда, в сочинениях, написанных ими, это незаметно, ибо, когда дело идет о том, чтобы писать для публики, они осмотрительнее относятся к тому, что говорят, часто одного внимания достаточно, чтобы вывести их из заблуждения. Тем не менее от времени до времени появляются книги, достаточно подтверждающие только что сказанное, ибо есть даже лица, которые в самом начале своих сочинений указывают, что изобрели какую-нибудь новую систему, и хвалятся этим.

Число изобретателей новых систем увеличивается еще значительно теми, кто увлекался каким-нибудь писателем, бывает часто, что, не найдя ничего ни верного, ни основательного в воззрениях прочитанных ими авторов, они получают сильное отвращение и презрение ко всякого рода книгам, а затем придумывают вероятное мнение, которым увлекаются всею душою и к которому привязываются указанным выше образом.

Но когда сильное рвение, какое они имели к своему воззрению, охладевает, когда намерение выпустить свое произведение в свет заставляет их рассмотреть его с более глубоким и серьезным вниманием, они открывают ложные стороны его и оставляют его, но с тем условием, что никогда уже не примут других мнений и осудят безусловно всякого, кто будет претендовать на то, что открыл какую-нибудь истину.

II. Поэтому последнее, и самое опасное, заблуждение, в какое впадают люди ученые, это — отрицание возможности познания истины. Они прочли много книг, древних и новых, — но в них не нашли истины, у них было много прекрасных мыслей, — но, исследовав их с большим вниманием, они нашли их ложными. Отсюда они заключают, что так как все люди походят на них, то те, которые думают, что нашли некоторые истины, если бы серьезнее размышляли о них, точно так же увидали бы свою ошибку. Этого им достаточно, чтобы осудить людей, обладающих действительным знанием, не входя в более подробное рассмотрение, ибо если бы они их не осудили, то тем самым они некоторым образом признали бы, что другие умнее их, — это же кажется им невероятным.