Разыскания истины

Вот почему также все предисловия не согласны ни с истиною, ни со здравым смыслом. Если комментируется Аристотель, то это — гений природы, если пишут о Платоне, то это — божественный Платон. Отнюдь не комментируются сочинения просто людей, комментируемые сочинения — всегда сочинения людей божественных, людей, бывших предметом удивления для своего времени и получивших от Бога совершенно особые познания. То же относится и к предмету, о котором пишут, это всегда наипрекраснейший, возвы-шеннейший предмет, который и более всего необходимо знать.

Однако для устранения обвинения меня в голословности я приведу собственные слова знаменитого между учеными комментатора, сказанные им о писателе, которого он комментирует, — слова Аверроэса об Аристотеле. В своем предисловии к физике этого философа он говорит, что последний был творцом логики, этики, метафизики и что он довел их до совершенства. «Complevit, — говорит он, — quia nullus eorum, qui secuti sunt eum usque ad hoc tempus, quod est mille et quingentorum annorum, quidquam addidit, nec invenies in ejus verbis errorem alicujus quantitatis, et talem esse virtutem in individuo uno miraculosum et extraneum existit, et haec dispositio cum in uno homine reperitur, dignus est esse divinus magis quam humanus». В других местах он воздает ему хвалы еще напыщеннее и возвышеннее, как например I de generatione anima-lium: «Laudemus Deum qui separavit nunc virum ab aliis in perfectione, propriavitque ei ultimam dignitatem humanam, quam non omnis homo potest in quacumque aetate attingere». Он же говорит также (кн. I, destruct disp. 3): «Aristotelis doctrina est summa veritas, quoniam ejus intellectus fuit finis humani intellectus, quare bene dicitur de illo, quod ipse fuit creatus, et datus nobis divina providentia, ut non ignoremus possibilia sciri».

Поистине, не безумство ли говорить так? Не перешло ли пристрастие этого писателя в сумасбродство и безумие? Учение Аристотеля есть высшая истина. Никто не может обладать знанием, которое равнялось бы или даже приближалось к его знанию. Он дан нам Богом, чтобы мы познали все, что может быть познано. Он делает всех людей мудрыми, и они становятся тем мудрее, чем лучше усваивают его мысли, — как Аверроэс говорит в другом месте: «Aristoteles fuit princeps, per quern perficiuntur omnes sapientes qui fuerunt post eum, licet differant inter sein intelligendo verba ejus, et in eo quod sequitur ex eis». Между тем сочинения этого комментатора разошлись по всей Европе и даже по другим более отдаленным странам, они были переведены с арабского на еврейский, с еврейского на латинский и, быть может, еще на многие языки, — это достаточно указывает, каким уважением пользовались они среди ученых, таким образом, этот приведенный нами пример может служить одним из самых наглядных примеров предубеждения людей ученых, ибо он достаточно показывает не только то, что люди ученые часто пристращаются к какому-нибудь писателю, но также и то, что их предубеждения сообщаются другим соразмерно тому уважению, каким они пользуются в свете, и что лживые похвалы, какие воздают писателю комментаторы, являются часто причиною того, что люди, менее просвещенные и пристращающиеся к чтению, становятся предубежденными и впадают в бесчисленные заблуждения. Приведем еще другой пример.