Разыскания истины

Правда, ученики иногда обязаны верить своему учителю, но их вера должна простираться только на опыты и факты, ибо, если они хотят действительно стать философами, они должны рассматривать доводы своих учителей и не принимать их иначе, как признав своим собственным разумом очевидность их. Но, чтобы быть философом — перипатетиком, необходимо только верить и запоминать и к чтению этой философии следует приступать с тем же расположением ума, как к чтению какой-нибудь истории: ибо если осмелиться пользоваться своим разумом и рассудком, то нечего надеяться стать великим философом, «Ssi yap mcreuEiv tov jiiavffavovTa».

Причина же, почему Аристотель и многие другие философы уверяли, что знают то, что невозможно знать, заключается в том, что они не знали различия между двумя видами знания, между знанием достоверным и очевидным и знанием только вероятным, и они не проводили строго этого разграничения потому, что предметы, которыми они занимались, всегда были сложнее, чем в состоянии был охватить их разум, и они, обыкновенно, усматривали только некоторые части их, не будучи в состоянии охватить предмет весь в целом, чего достаточно вполне для нахождения некоторых вероятностей, но не для нахождения истины с очевидностью. Помимо того, они искали знания по тщеславию, вероятности же более пригодны, чтобы приобрести уважение людей, чем сама истина, так как они более соответствуют силе средних умов, а потому эти философы и пренебрегали изысканием необходимых средств для усиления способности ума и для сообщения ему большей обширности, чем та, какою он обладает, и они не могли постичь сущность более или менее недоступных истин.

III.—IV. Одни геометры прекрасно поняли, как невелика обширность человеческого ума, по крайней мере из того, как они поступают в своих научных исследованиях, видно, что они ее познали в совершенстве, особенно те, которые пользовались алгеброю и аналитикою, введенными вновь и усовершенствованными в нашем веке Виетом и Декартом.1

Мы видим, что эти лица принялись за решение весьма сложных 1 и трудных вопросов только после того, как ясно познали самые простые, от которых те зависят, они занялись рассмотрением кривых линий, как-то: конических сечений — лишь после того, как хорошо, усвоили простую геометрию. Особенность же аналитиков составляет -то, что они, видя невозможность для разума одновременно заниматься несколькими фигурами, даже воображать тела, имеющие больше • трех измерений, хотя часто приходится мыслить тела, имеющие больше трех измерений, воспользовались обыкновенными буквами,1: нам весьма знакомыми, чтобы выражать и сокращать свои идеи.1 Благодаря этому, разум, не будучи ни затруднен, ни занят представлением нескольких фигур или бесчисленного множества линий, может одним взглядом охватить то, чего иначе он не мог бы увидеть, , так как разум понимает гораздо лучше и схватывает гораздо больше вещей, когда берегут его силу 1

Стало быть, все искусство сделать его проницательнее и обширнее , состоит, как мы это объясним в другом месте1, в том, чтобы беречь его силы и способности, не прилагать его некстати к вещам, которые ему > не необходимы для открытия искомой им истины, что следует себе хорошенько заметить. Ибо это одно показывает, что обычные логики 3 скорее могут уменьшить способность ума, чем усилить ее, так как, очевидно, если пользоваться в исследовании какой-нибудь истины теми правилами, которые они дают, способность ума будет раздваиваться, так что у разума будет меньше силы, он будет менее внимателен и не схватит рассматриваемого предмета во всем его объеме.

Итак, из только что сказанного ясно, что большинство людей совершенно не размышляет о природе разума перед тем, когда хочет прилагать его к исследованию истины, ясно, что люди никогда не были вполне убеждены в его ограниченности и в необходимости беречь его силу и даже увеличивать ее, а это и есть одна из важнейших! причин их заблуждений и их неуспеха в научных исследованиях.

Это не значит, однако, что мы утверждаем, будто были люди, не знающие, что их разум ограничен и что его обширность и способность невелики. Всем это, без сомнения, известно, и все признают это, но большинство знает это лишь смутно и признает лишь на словах. То, как они поступают в своих научных исследованиях, противоречит их собственному признанию, потому что они действуют так, как будто бы думают, что их ум не имеет границ, они хотят постичь вещи, зависящие от очень многих причин, которых по большей части ни одна им не известна.

V. Есть еще один недостаток, довольно обыкновенный в учены» они занимаются слишком многими науками разом, и если занимаются шесть часов в день, то иногда изучают шесть разных предметов.

^{1 Первая часть книги шестой.}