Разыскания истины

Правда, разум может узнать до известной степени отношения, существующие между этими бесконечными протяженностями, из которых состоит мир, может узнать, что одна, например, вдвое больше другой, что в сажени семь футов, но он не может составить себе идеи, которая представляла бы эти вещи так, как они суть сами в себе.

Однако предположим, что разум может иметь идеи, которые равняются или соразмерны протяженности видимых нами тел, ибо довольно трудно убедить людей в обратном, посмотрим, к какому выводу приведет нас это предположение. Без сомнения, мы заключим, что Господь не обманывает нас, что Он не дал нам глаз, похожих на стекла, увеличивающие или уменьшающие предметы, и что, следовательно, мы должны верить, что наши глаза представляют предметы такими, каковы они суть.

Правда, Бог никогда не обманывает нас, но мы часто сами обманываем себя, судя о вещах слишком поспешно, ибо мы часто решаем, что предметы, идеи которых имеются у нас, существуют и что они даже вполне подобны этим идеям, тогда как случается нередко, что эти предметы совсем не похожи на наши идеи и что они даже вовсе не существуют.

Из того, что мы имеем идею какой-нибудь вещи, не следует, что она существует, и еще менее, что она вполне подобна идее, которую мы имеем о ней. Из того, что Господь сообщает нам чувственную идею о величине, когда перед нами находится сажень, не следует еще, что эта сажень имеет лишь ту протяженность, какую мы приписываем ей в силу этой идеи. Ибо, во-первых, идеи об этой сажени у всех людей неодинаковы, потому что у всех глаза устроены различно. Во-вторых, представление об этой сажени и у одного и того же лица будет различно, смотря по тому, правым или левым глазом оно видит эту сажень, как это мы уже говорили. Наконец, часто бывает, что одно и то же лицо имеет совершенно различные идеи об одних и тех же предметах в разное время, сообразно тому, считает ли оно их более или менее отстоящими от себя, как мы это объясним в другом месте.

Итак, думать, что мы видим тела такими, каковы они сами в себе, предрассудок, ни на чем не основанный. Наши глаза, будучи нам даны лишь для поддержания нашего существования, прекрасно выполняют свое назначение и дают нам идеи о предметах, соответствующих идее величины нашего тела, хотя бы в этих предметах было бесчисленное множество частей, которые глаза не открывают нам.

Но, чтобы лучше понять, как должны мы судить о протяженности тел, рассматриваемой по отношению к нашему зрению, вообразим себе, что из части материи, величиною с мяч. Бог создал в малом виде небо и землю, на этой земле — людей, сохранив во всем ту же пропорциональность, как и в нашем большом мире. Эти маленькие люди будут видеть друг друга, они будут видеть части своих тел и даже тех маленьких животных, которые способны беспокоить их, ибо иначе глаза их были бы им бесполезны для поддержания их жизни. Итак, очевидно, при этом предположении, идеи о величине тел у этих маленьких людей будут весьма разниться от наших идей, потому что на свой маленький мир, который в наших глазах подобен мячу, они будут смотреть как на беспредельные пространства, почти так же, как мы судим о мире, в котором живем.

Или, если это покажется нам более легким, представим себе, что Бог создал землю неизмеримо обширнее той, на которой мы живем, так что эта новая земля будет относиться к нашей так, как наша земля относилась к той, о которой мы говорили в предыдущем предположении. Представим, кроме того, что между всеми частями, которые составляют этот новый мир, Бог сохранил ту же пропорциональность, как и между частями нашего мира. Ясно, что люди в этом последнем мире будут так же велики, как велико расстояние от нашей земли до самых далеких звезд, видимых нами, очевидно, если бы у этих людей были те же идеи о протяженности тел, что и у нас, то они не могли бы различать некоторых частей своего собственного тела, другие же казались бы им громадной величины. Стало быть, смешно думать, что предметы представлялись бы им такой же величины, какой они кажутся нам.

Из этих двух приведенных предположений ясно, что идеи о величине тел у людей в этом большом и малом мире были бы весьма не похожи на наши, если допустить, что их глаза дают им идеи об окружающих предметах, пропорциональные величине их собственного тела. И если бы эти люди смело утверждали, основываясь на свидетельстве своих глаз, что тела таковы, какими они их видят, то, очевидно, они ошибались бы, это не подлежит сомнению. Между тем эти люди, конечно, имели бы такое же основание защищать свое мнение, как и мы. Вынесем же из их примера тот урок, что наше знание действительной величины видимых нами тел весьма недостоверно и что все, что мы можем знать о них, благодаря своему зрению, касается лишь отношения между этими телами и нашим телом, отношения далеко не точного, — словом, не для того даны нам наши глаза, чтобы судить об истинной сущности вещей, но лишь для того, чтобы мы имели возможность знать, какие вещи нам могут быть вредны и какие в чем-либо полезны.