Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю

Кроме черкесов кавказских, миссия эта могла быть связана с отношениями к черкесам таврическим. Известно, что в VII и VIII вв. хазары были господствующим народом в Крыму, который они завоевали, за исключением только южной его части. Владычество хазар-черкесов оставило здесь глубокие следы, особенно в географических названиях. Так, еще в XIII в. Крым назывался у генуэзцев Газарией, хотя владычество хазар здесь давно уже перешло в область преданий. Некоторые топографические имена показывают, что сюда когда-то направлялась хазарская колонизация, но не турецкая, а собственно черкесская – явление совершенно естественное при близких, соседственных отношениях Крыма и Кабарды. Таковы: замок Черкес-Кермен, развалины которого существуют недалеко от Бахчисарая; Черкес-Эли, деревня на реке Альме; Черкес, селение в Евпаторийском уезде, и другие названия разных урочищ, соединенные с именем черкесов[132]. Что в этих местах жили когда-то черкесы из племени хазар-кабарон, на это указывают и верховья реки Бельбека, именуемые Кабардою.

В житии Константина, как мы видели, упоминается какой-то хазарский вождь: он осадил христианский город, но уступил увещаниям проповедника и снял осаду. По всей вероятности, здесь идет речь о каком-либо хазарском или черкесском князе, находившемся в вассальных отношениях к верховному кагану. Мы имеем здесь намек на борьбу, которая шла в то время между местными племенами и пришлыми хазарскими дружинами. Не забудем, что вскоре потом, то есть в 864 г., мы встречаем уже руссов, предпринимавших поход на Византию, и, конечно, не без связи с Боспором Киммерийским, на берегах которого обитали их соплеменники болгары. Окончание этой борьбы и совершенное уничтожение хазарских владений в Крыму мы встречаем в начале XI в., когда, по известию Кедрена, соединенные греко-русские силы покорили страну хазар и взяли в плен их князя Георгия Чула. Последнее имя указывает на то, что эти хазары или часть их была в то время христианами.

В сказании о миссии Кирилла видна также историческая связь хазар-черкесов с уграми. Вслед за пребыванием его в стане хазарского вождя он попал было в руки угров. Эти кочевники, по всей вероятности, встречались тогда и в северной степной части Крыма или являлись сюда в качестве хазарских союзников и подручников именно для войны с греками, болгарами и руссами. Такие отношения совпадают с тем, что Константин Багрянородный сообщает о хазарском влиянии на угров и об их связях с хазаро-кабарами.

Далее, в житии упоминается какой-то язык или народ фульский, который уже принял христианскую веру, но еще так мало укрепился в ней, что продолжал совершать свои языческие обряды и жертвоприношения. Что это за фульский язык? Город Фулла встречается в жизнеописании епископа Иоанна Готского, который жил в VIII в. Потом в уставе Льва Философа о порядке церквей Фульская епархия приводится в числе архиепископий на 36-м месте, вслед за епархиями Готской и Сугдейской. Впоследствии в уставе императора Андроника встречается епархия Сугдейско-Фульская, то есть Сугдея и Фулла были соединены в одну митрополию. Все это ясно говорит, что Фулла находилась в соседстве Готии и Сугдеи (Судака), но положение ее мы можем определить только приблизительно[133]. Итак, под фульским языком в житии Константина должно разуметь какое-то племя, обитавшее между Готией и Судаком. Это не могли быть сами готы, потому что они вели свое христианство по крайней мере с IV в.; у них упоминается особый епископ уже в первой половине VI в. Прокопий еще в то время засвидетельствовал о их благочестии и преданности православию; следовательно, трудно предположить, чтобы в IX в. они еще совершали языческие обряды и приносили жертвы под дубом. Это не могли быть хазары, ибо житие называет их своим именем и ясно отличает от других народов; притом хазары-черкесы если и жили в Крыму, то преимущественно в качестве дружин, рассеянных по городам и замкам, откуда они собирали дани с подчиненных туземцев. Остается предположить, что это была какая-либо часть все тех же черных болгар или гуннов, по известию Прокопия занимавших всю восточную полосу Крыма от Корсуни до Боспора. Мы уже приводили известия об их обращении в христианство в VI и VII вв. Разумеется, оно продолжало распространяться и в последующие века, и преимущественно по соседству с такими греческими центрами, как Корсунь и Сугдея. Эти языческие обряды у народа, еще не твердого в вере, и это поклонение дубу совершенно согласны как с общим ходом христианства у черных болгар в Крыму, так и вообще с языческой религией славян. Следовательно, в данном случае Кирилл и Мефодий, обращаясь к туземцам, могли показать свое знание славянского языка. Последнее обстоятельство приводит нас к вопросу об упомянутых в житии русских письменах, а также вообще к вопросу о письменах славян и переводе Священного Писания на церковнославянский язык.