Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю

По поводу упомянутого нападения на Константинополь в 865 г. вновь обращу внимание людей интересующихся на следующий критический прием норманизма. А.А. Куник все еще продолжает относиться к рассказу русской летописи об этом походе как к известию самостоятельному и на основании его продолжает рассуждать об Аскольде как предводителе похода, не обращая никакого внимания на мои возражения. Я говорил и подтверждаю, что известие это не самостоятельно; самое поверхностное сравнение с хроникой Амартола и его продолжателей убеждает, что оно взято буквально из этой хроники или из ее славянского перевода, даже удержано число 200 кораблей, тогда как известие «Венецианской хроники», насчитывающее их 360, конечно, ближе к действительности. Летописец к простому переводу греческой хроники только приклеил имена Аскольда и Дира. Мой оппонент согласен, что Кий, Щек и Хорив лица мифические, сочиненные на основании географических названий (С. 396); но Аскольда считает все-таки сподвижником Рюрика и предводителем руссов 865 г. О Дире же он умалчивает и считает их за одно лицо, хотя в летописи ясно указаны Аскольдова могила и Дирова могила, лежавшие в разных местах. Если кто принимает летописную легенду о них за достоверное событие, то простая логика требует согласно с летописью принимать их за два лица, а не за одно[162].

Мы же повторяем, что поводом к рассказу об Аскольде и Дире, без сомнения, послужили названия двух урочищ: Аскольдова могила и Дирова могила. Если бы у летописца были свои домашние сведения об их походе на Константинополь, то не мог он взять без перемен известие из византийской хроники и только приклеить к нему голые имена предводителей. Ясно, что своих сведений не было, а приклейка эта совершенно произвольная. Но А.А. Куник не считает нужным отвечать на подобное возражение. Точно так же взято в русскую летопись из продолжателей Феофана и Амартола известие о морском походе Игоря на Византию. Ясно, что и для этого времени все еще не было домашних сведений о русских походах в Черное море; о походах же в Каспийское наш летописец совсем не упоминает, будучи незнаком с арабскими писателями. Правда, о походе Олега в 907 г. и вторичном походе Игоря в 944-м мы имеем летописные рассказы, независимые от византийцев, которые совсем не знают этих походов; но потому-то наши рассказы и носят баснословный характер, в особенности о походе Олега.

Новое доказательство, что собственных исторически достоверных сведений о морских походах руси до второй половины X в. у летописца под рукой не было. Обстоятельство это уясняется еще более при сравнении с известиями о предприятии 1043 г.

По русской летописи, в морском походе Владимира Ярославича участвовала наемная дружина варягов. Ее участие засвидетельствовано не древнейшими списками летописи, Ипатьевским и Лаврентьевским, а позднейшими сводами, Воскресенским и Никоновским; но, без сомнения свидетельство это не выдумано, а взято из более древних списков начальной Киевской летописи. Это свидетельство подтверждается византийскою хроникой Скилицы-Кедрена, которая говорит, что в числе русских войск находились союзники, «обитающие на северных островах океана», то есть варяги. Русское известие в этом случае самостоятельное, независимое от греческих источников: оно заключает такие подробности, которых нет ни у Пселла, ни у Скилицы-Кедрена; наш летописец почерпнул их из рассказов стариков, современников самому событию[163]. Ввиду этих двух независимых друг от друга известий, русского и византийского, присутствие варягов в русском войске 1043 г. уже несомненно. В походах же 865 и 941 гг. варяги не участвовали ни по византийским свидетельствам, ни по русской летописи, которая в обоих случаях представляет только перевод византийских известий. Но в 1043 г., как только варяги появились перед Боспором в числе русских войск, византийцы не преминули о том упомянуть. Ясно, что в предыдущих морских походах их не было; так как их присутствие не могло остаться неизвестным для византийцев, особенно ввиду множества пленных, захваченных после поражения Игоря. Откуда же являются иногда варяги нашей летописи в IX и в первой половине X в.? Я уже говорил, что исходною точкою зрения для летописца служили времена Владимира и Ярослава, при которых наемные варяжские дружины действительно участвовали в русских войнах и даже занимали почетное место в русском войске. В XI в. к ним уже так привыкли, что не мудрено было летописцу и другим его современникам предположить их участие и в прежние времена, о которых, в сущности, он знал очень мало. Но там, где он черпал известия прямо из греческого источника, там варягов нет. Следовательно, большая часть летописных известий о варягах на руси в IX и X вв. есть плод домашних домыслов, ничем не подтвержденных.