Разыскания о жизни и творчестве А.Ф. Лосева

И еще одну особенность или трудность приходится взять в расчет. Определена она биографическими обстоятельствами. Процесс создания и совершенствования лосевской философской системы был насильственно прерван в самый разгар работы, после перерыва же «отвлеченно-диалектический эрос» автора во многом угас, он сам о том признавался ¹ к середине 1930-х гг. и потому напрямую не возвращался к прерванному. Не дали (всем интересующимся подробностями жизни и творчества мыслителя настоятельно рекомендуем книгу «Лосев» ², построенную на архивных данных и ценных личных наблюдениях вдовы философа Азы Алибековны Тахо-Годи). Потому-то теперь, при изучении данной системы приходится подчас прибегать к реконструкции, а также к некоторого рода переоформлению и резюмированию ее, поскольку мысль самого автора не во всем успела отлиться в законченную, отшлифованную форму. При других, более благоприятных условиях эту задачу с успехом выполнил бы, конечно, сам Алексей Федорович — великий мастер формулировок того или иного учения буквально в одной фразе и большой любитель исчерпывающе перебирать состояния различных «мыслительных конструкторов». Ниже предлагается попытка такого специального, по возможности сжатого изложения системы категорий «раннего» Лосева. При этом сравнительно-историческая и текстологическая работа сводится у нас к минимуму, а основное внимание уделено логической стороне дела. Объем материала столь велик, что и тут приходится ограничивать задачу: мы будем именно и только излагать лосевскую систему, причем в пределах достаточно хорошо развитой ее части (осталось еще немало мыслимых ходов по ее обобщению и развитию), тогда как для проверки методологической прочности системы и вообще за обоснованиями следует обращаться, уже без посредников, непосредственно к трудам Лосева. Наконец, даже при названных упрощениях следует заранее предупредить читателя, что ему подчас придется надолго задерживаться там, где задумываться ныне еще (или, напротив, уже) не принято. Такова особенность изучаемой системы. Ее оригинальность проистекает из самых оснований мысли, оттуда, где воистину шевелится хаос и, следовательно, угнездилось новое.

Различные аспекты творчества выдающегося отечественного философа явились главными темами, которые автор этих строк обсуждал при последних встречах с Юлием Анатольевичем Шрейдером (1927–1998), происходивших весной 1998 года. Тогда же был получен настоятельный дружеский совет, ставший, увы, завещанием, — попытаться резюмировать лосевскую систему. Хочется поблагодарить судьбу за щедрый дар многолетнего творческого общения с Ю.А. Шрейдером и посвятить данные заметки светлой памяти собеседника.

1. Краткая характеристика «восьмикнижия»

Хронологически, по мере печатания, книги Лосева расположились следующим образом:

· «Античный космос и современная наука» (1927),

· «Философия имени» (1927),

· «Музыка как предмет логики» (1927),

· «Диалектика художественной формы» (1927),

· «Диалектика числа у Плотина»(1928),

· «Критика платонизма у Аристотеля» (1929),

· «Очерки античного символизма и мифологии» (1930),

· «Диалектика мифа» (1930).

Все восемь книг естественно рассматривать как единый комплекс, только под диктатом издательских ограничений и по капризам житейских обстоятельств разъединенный на условно самостоятельные единицы. В кругу исследователей творчества Лосева давно сложилась и укрепилась традиция упоминать их под общим названием «восьмикнижие». В традиции этой явно материализовалась объективная интуиция единства и цельности комплекса упоминаемых книг, рожденная после вживания в соответствующие тексты. Возможные же аллюзии культурологического или даже конфессионального типа (некоторые скептики, к примеру, находят нужным говорить о «новейшем писании») предстают уже делом вполне вкусовым и индивидуальным.

В первых четырех работах «восьмикнижия», носящих преимущественно логико-теоретический характер, мы находим основное изложение системы категорий по Лосеву. Книги объединены установкой на универсальный диалектический метод в приложениях к различным предметным областям, так что мы теперь, преследуя цель сжатой характеристики этих книг, вполне можем присвоить им следующие условные наименования подчеркнуто однотипного вида:

· «Диалектика мира» (развернутая формулировка системы и ее приложение к общей картине бытия в «Античном космосе»);

· «Диалектика имени» (краткое общее изложение и детализация системы на завершающих ее ступенях; заметим, что «Философию имени», которая здесь имеется в виду, первоначально именно так и предполагал назвать сам автор);

· «Диалектика музыки» (изложение системы со специальным анализом категории «становления» и приложениями к толкованию феноменов музыкального бытия — такова «Музыка как предмет логики»);