Разыскивается невиновный

После того как Володя с Борисом уехали на железнодорожную станцию, Вадим Петрович, Юрий и Сапар пировали недолго. Начальник ушел к себе, Юрий побрел на метеоплощадку, а она с Сапаром стала убирать оставшиеся на столе продукты и мыть посуду. Польза от Сапара была невелика: он опьянел и чуть не падал. Айна отослала его спать. Сама же, закончив уборку, никому ничего не говоря, отправилась на кыр, как ей велел Володя. Там, в одном из боковых гротов, она намеревалась подождать возвращения мужа.

Начинало уже темнеть. Тем не менее, придя на кыр, Айна решила с гротом немного погодить. Сидеть в нем не очень-то уютно, а Вадим Петрович, от которого она должна была спрятаться, наверняка уснул — выпил он много. Присев на краешек одного из глиняных желобов, Айна поначалу чутко прислушивалась, а потом несколько забылась. Очнулась, когда начальник положил ей на плечи ладони. Он был пьян, и ей удалось вырваться из его рук и спрятаться в лабиринтах кыра. Михальников звал ее, искал, но не нашел. Среди ночи она услышала шум — будто с обрыва обрушилась глина. А когда стало светать, она выбралась из грота и разглядела внизу тело. Опустившись, она потащила его волоком на чистый песок, но обнаружила, что начальник метеостанции мертв, страшно перепугалась и убежала в барханы...

Антон и Текебай почти не перебивали Айну. Рассказ ее выглядел вполне правдоподобно — все так, конечно, могло и быть. Внушала подозрение торопливость, с какой говорила девушка. И еще — потаенный страх, никак не уходивший из ее глаз. Он проявлялся и в том, как она по-птичьи чуть втягивала голову в плечи, когда следователь переспрашивал ее, и в том, как вздрагивала она, когда Текебай изредка открывал рот, чтобы уточнить какую-то подробность.

И совсем утратила она мужество, когда, записав ее рассказ, следователь и инспектор угрозыска принялись задавать ей вопросы о взаимоотношениях обитателей метеостанции с начальником и между собой. Айна бормотала нечто несвязное, и Антон мог различить лишь обрывки фраз: «Он старше... Мы не любили... Юра тоже... Сапар...». Наконец Текебай прервал ее лепет вопросом в лоб:

— Шамара ревновал тебя к начальнику?

— Нет!!! — пронзительно выкрикнула Айна, в ужасе округлив миндалевидные глаза.

— Но разве он не приставал к тебе? Зачем же тогда пряталась?

— Я боялась... Володя ничего не знал... Я сама... — Голос ее сел до шепота.

— Он никогда не угрожал Михальникову? — не отставал Текебай.

— Нет, — прошептала девушка и заплакала.

— Хватит пока, — сказал Антон. — Успеется.

Полные плечи Айны содрогались все сильнее: она беззвучно рыдала, зажав ладошками лицо.

— Как бы она нам истерику... — пробормотал Антон. — Черт, даже воды нет...

— А вот!

Текебай подошел к тумбочке и снял крышку с котелка.

— Тьфу ты, змеиное хозяйство!

Он выплеснул на пол остатки ржавой жижицы и прикрикнул на Айну по-туркменски:

— Перестань! Умолкни!

Та сжалась в комочек, словно в ожидании удара. Но всхлипывания стали пореже.

Текебай взял ее под локти, поднял с табурета.

— Подпиши протокол. Не реви, хватит!

Когда девушка ушла, Антон задумчиво погрыз кончик шариковой ручки и сказал с оттенком досады:

— Надо было о шуме мотоцикла спросить.

— Так тебе она и сказала бы! — фыркнул Чарыев. — Она за мужа боится, это ж видно...

— Я думаю, Шамара ее успел проинструктировать. Заметил, говорила, как по-написанному? Но когда он успел? Они ведь были в разных помещениях, через стенку.

— А это? — сказал Текебай и костяшками пальцев постучал по столу.

— Что? — Антон поправил очки.

Инспектор еще разок дробно постучал — морзянка!

— Да-а... Не учли. — Жудягин крякнул. — Поужинаем, а? А потом уж сядем за версии. Как?

— Сначала версии, — хмурясь, буркнул Текебай. Он простить себе не мог оплошности: надо же, забыли, что муж и жена — радисты!

11

Версии, которые в тот вечер выдвинули следователь А. Жудягин и инспектор уголовного розыска Т. Чарыев, были по своей аргументации далеко не равноценны.

Самой неубедительной была, конечно, версия о самоубийстве. Основанием для нее стали слова Шамары об удрученности Михальникова, о его психической неуравновешенности в последние дни. Возможно, какую-то роль сыграло письмо, возможно, приезд Бориса Князева. Над этим следовало поразмыслить. К тому же Михальников был пьян, что также делало возможность самоубийства или несчастного случая не такой уж невероятной.

И все же оснований предполагать, что Михальникова убили, оказалось неизмеримо больше. Осмотр кыра убедительно свидетельствовал, что у начальника метеостанции был там какой-то противник, который с ним подрался до крови. Одолев, он мог сбросить Михальникова с обрыва на острые глиняные глыбы. Видимо, этот человек (а может — эти люди?) позже попытался замести свои следы на пыльной площадке. Удалось ему это или нет? Следов было вдосталь, но сохранились ли среди них следы гипотетического убийцы, неизвестно.