Разыскивается живым или мертвым (СИ)

Не удивлюсь, если Риду пришлось ради этого дать на лапу кое-кому. Пожалуй, надо было отдать этого сраного мерина и не выкаблучиваться.

— Погодите-ка, джентльмены, — нахмурился я. — Мы на территории Нью-Мексико, а не в Техасе.

— Да хоть в Канаде, — проворчал старый ковбой. — Нам велено лошадь вернуть, а тебя доставить в суд.

— Не знаю, чего намерен добиться ваш хозяин, но суд ему не выиграть, — сказал я. — Чёрт с ним, с мерином. Я забрал его как трофей у Мануэля Гутьерреса, и волен им распоряжаться, как пожелаю. Могу пристрелить, могу подарить мистеру Кроссу. Мог бы, если бы он не был таким мудаком.

— Гутьеррес? — Пайк определённо взглянул на меня иначе, под новым углом.

Эту фамилию он точно слышал.

— Он самый, его труп стоил пятьсот баксов. Он эту лошадь и украл, я уже устал объяснять, — сказал я. — Ну так что, я этого мерина пристрелю., а вы потащите тушу через всю пустыню? Или мы как-то договоримся?

Теперь всё зависело от того, куплен Пайк вместе с ордером на арест, или же действует просто в рамках своей инструкции. Законники здесь тоже продаются и покупаются, и мне не хотелось бы попасть на продажного.

Мистер Пайк раздавил окурок в пальцах и щелчком бросил его в песок.

— Думаю, мы договоримся, мистер Шульц, — произнёс он, не замечая, как ковбои мистера Рида буравят его злобными взглядами.

Глава 15

В итоге мы сошлись на том, что краденый мерин вернётся к старому хозяину, само собой, без седла и уздечки. Мистер Пайк напишет мне документ о том, что мерина у меня приняли, а я потом через суд смогу добиться компенсации у мистера Рида. Дело было шито белыми нитками, и Пайк это прекрасно видел.

Все мы, даже мисс Тейлор, понимали, что никакой компенсации не будет. Компенсацией станет моя свобода и жизнь. Но этого самого Рида я записал себе в книгу обид, твёрдо пообещав, что с ним расквитаюсь. Всё равно я рано или поздно вернусь в Эль-Пасо или его окрестности, буду проходить мимо его земли, загляну в гости. Там уже и посмотрим, кто из чего сделан.

Ковбои, хоть и поглядывали злобно на законника, перечить не посмели. Взяли этого несчастного мерина, да и укатили прочь, обратно на юг. Мистеру Пайку, пожалуй, предстоит не самый приятный разговор с их работодателем. Напоследок он пожал мне руку.

— Не обессудьте, мистер Шульц, служба, — произнёс он.

— Понимаю, — ответил я.

Ранчеро тоже оказался недоволен исходом этой встречи. Он-то, наверное, рассчитывал лицезреть моё повешение, чтобы потом обчистить мои карманы и сумки, а я ему такого удовольствия не предоставил. Ещё и мудаком назвал прилюдно.

Одно радовало, пока всё это решалось, наши лошадки отдохнули и снова были готовы отправляться в путь. И как только законник неспешно поехал в Эль-Пасо, мы выдвинулись дальше. В Санта-Фе.

— Восхищаюсь вашей смелостью, мисс Тейлор, — сказал я, когда та с важным видом уселась рядом с кучером.

Девочка покраснела до самых корней волос.

— Несносная девчонка! Да как только посмела! — раздался из дилижанса вопль бабули. — Как только мы приедем в Санта-Фе, я тебя выпорю!

Старушка устроила ей настоящий скандал, и я понимал, почему. Будь на месте Пайка какой-нибудь менее уравновешенный человек, то он мог бы и пристрелить Сьюзен за такую выходку. Нам всем повезло, что законник чтил закон, а не выворачивал его себе на пользу.

Дилижанс покатил на север по пыльной узкой дороге, а я вынужден был наконец оседлать Ниггера. Ходить с поклажей он отказывался наотрез, будь это хоть перемётная сумка с овсом, мешок с провизией или человеческое тело. Навьючивать груз пришлось на несчастную Паприку.

К моему удивлению, жеребец принял меня довольно благосклонно, спокойно и смиренно позволив себя взнуздать и оседлать. Будто пони в городском парке. Так что я не сразу понял, что это была уловка.

Кто бы мог подумать, что лошади тоже знают о коварстве.

Сперва он шёл, весело мотая гривой и цокая копытами, но как только мы отошли от ранчо Кросса на полмили, он взбрыкнул и резко попытался меня сбросить, вдруг подпрыгнув задними ногами. Меня мотануло в седле, будто тряпичную куклу, я крепко сжал его бока коленями и натянул поводья. Из седла я не вылетел, но несколько неприятных мгновений ощутил. Ниггер протяжно фыркнул, решив дождаться, когда я снова потеряю бдительность.

— А лошадка-то с норовом, — хохотнул Барнс, глядя, как я матерюсь сквозь зубы.

Наездник из меня никудышный, я это прекрасно понимал, но я либо совладаю с Ниггером, либо он выбросит меня из седла и сломает мне шею. Так что лучше бы с ним подружиться.

Я честно пытался, с того самого момента, как забрал его у прежнего хозяина, каждый день с ним разговаривал, чистил, гладил, кормил, давал ему привыкнуть к моему запаху и виду. Он сперва дичился, кусался и фыркал, но потом постепенно перестал на меня столь бурно реагировать. Доверять он, само собой, не начал, но это уже был изрядный прогресс. Видимо, недостаточный.

Жеребец понуро зашагал вслед за дилижансом.

— Ниггер, дружок, давай мы с тобой не будем воевать, — наклонившись к самой гриве, тихо сказал я. — Ни мне, ни тебе это не надо. Лучше дружить будем.