Реабилитация

движением, не допускающим исключений или сомнений.

— Прости, Даниэль, слишком поздно.

Мужчина на этих белоснежных простынях казался полностью уничтоженным.

Беспомощный, каким не чувствовал себя никогда. Ошеломлённый от провала каждой его

попытки, и в том числе из-за того, что обнажил своё королевское сердце, со всеми

драгоценными чувствами, которые оно содержало. Лорен подошла, сделала попытку

погладить его, но потом отдёрнула руку. Она заколебалась, но потом нашла в себе смелость в

последний раз взглянуть ему в глаза и сделать собственное признание.

— Я сильно тебя любила, и это случилось со мной впервые. Но любви недостаточно, чтобы спасти себя. По крайней мере нам было недостаточно.

Лорен выдержала его сумрачный взгляд, потерявшийся на изможденном

страдальческом лице. Она сдержала порыв обнять и поделиться своим пылом. Её сердце

билось в тайном тихом ритме, создавая меланхоличную мелодию, которую слышать могла

только она, — ноты свисали с нарисованной в душе пентаграммы.

— Дождись меня, пожалуйста. Я вернусь к тебе, когда стану мужчиной, которого ты

заслуживаешь.

Пропитанный страданием голос, проник в неё, как клинок, но не успел повредить

жизненно важные органы. Лорен ничего не могла ему обещать, не в этот момент, когда их

жизни шатались, а сами они, как канатоходцы, висели на натянутых нитях над

неизвестностью. Лорен едва сдерживала безумное желание обхватить его лицо руками, прижаться губами к пересохшим губам, чтобы дать Даниэлю облегчение. Она спрятала всю

свою любовь в сундук и заперла, пообещав дать ей свободу и подарить ему, когда пройдёт

буря.

— Поправляйся, убей мужчину, каким ты стал.

Лорен попрощалась так, не отдавая предпочтение другим словам, уверенная, что

Даниэль понимает, насколько глубок её страх доверить ему своё будущее.

Из клиники Лорен вышла с легкостью на сердце, и чувством великого освобождения, которое дарило крылья, несмотря на усталость от долгого дня. Спасение Джо Кинга уже не

было её обязанностью, она вернула посылку отправителю. Скоро появится кто-то совсем

маленький, достойный и беззащитный, требовавший всей заботы и внимания. Тот, кто

однажды ответит на её любовь любовью и нежностью на её нежность.

Глава 28

Теперь, после полной отмены снотворных, непрерывный писк мониторов не давал ему

спать всю ночь. Даниэль не знал, что ему вводили в вены; каждые несколько часов

молчаливые и улыбающиеся медсёстры заменяли в капельницах флаконы, наполненные

всевозможными лекарствами. Он не мог ни пить, ни есть, и всё жизненно необходимое

вводилось внутривенно в таинственных и вызывающих тревогу коктейлях.

Движения Даниэля были ограничены, но некоторые из них считались обязательными, и за их выполнением следил физиотерапевт. Это была афроамериканка весом в полтора

центнера, которой (попроси она), Даниэль не смог бы отказать ни в чём, даже в поцелуе по-

французски. Мужчина словно находился в утробе матери. Накормлен, изолирован, в

безопасности. Без ответственности, лишённый своей воли и хаоса. В полной зависимости от

тех, кто решал за него.

В другое время подобная ситуация вызвала бы у Джей Кея свирепый инстинкт бунта, но сейчас он освобождался от необходимости заботиться о себе и мог позволить такую

роскошь, как не думать, не судить свои поступки, посмотреть на себя со стороны, как

сторонний наблюдатель событий, которые касались его. Он был болен и находил в этом

удовлетворение. Позволял ухаживать за собой, вытаскивать сантиметр за сантиметром из

ямы, которую вырыл собственными руками. Джей Кей повиновался, был послушным и

терпеливым, каким не был никогда.

Но исцеление… нет, это совсем другой вопрос. Никто не сможет его исцелить, если он

сам не начнёт активно сотрудничать. Исцеление включает в себя как тело, так и разум. Не

только полагаться, но и усердно трудиться, глядя в лицо призракам, скрывающимся за

многочисленными пристрастиями, которые его опустошали. Проблема Даниэля заключалась

не в выпивке, а в том, почему он пил. Не в наркотиках, а почему он постоянно к ним

прибегал.

Вопрос был не просто в привыкании организма, и Даниэль хорошо это понимал. Он

больше не мог убегать от своих глубочайших страхов, или надеяться обезболить их без риска

снова получить передозировку. Джей Кей — маньяк контроля — в реальности ничего не

контролировал. Достаточно одного глотка пива, чтобы вызвать злоупотребление; разочарования, чтобы бросить его в объятия стайки шлюх; неудачи, чтобы заставить

накачаться кокаином.

«Подавляющее большинство в мире снаружи даже не знают, что я существую. Те