Реабилитация

Быстрым жестом она вытерла слёзы, последовавшие за осознанием: ребёнка больше

нет. Кларк ничего не замечал или предпочитал делать вид, что не видит. Когда добрались до

больницы, он припарковался перед входом и окликнул охранника, чтобы предупредить о

чрезвычайной ситуации. Кларк побежал открывать дверь и с деликатностью, не

соответствовавшей его размерам, поднял и пересадил Лорен в инвалидную коляску, которую

подкатила медсестра.

— Я не оставлю тебя, Лу, лишь поставлю на парковку машину и приду, — прошептал

он ей в волосы приласкав.

Всё, что произошло после, воспринималось Лорен, как фильм, в котором играл кто-то

другой.

Убедившись, что жизни девушки не угрожает опасность, Лорен госпитализировали в

гинекологическое отделение, где её вымыли и вручили белую ночнушку, с завязками на

спине. Дежурный доктор задала ей ряд вопросов, пристально глядя на неё, когда Лорен

призналась, что не наблюдалась у гинеколога и не сдавала анализ крови.

— Лорен, вы понимаете какому подвергались риску?

Было что-то вроде насмешки от своевременности Кларка, он вошёл в палату как раз в

этот момент.

— Какая опасность? — спросил парень, наморщив лоб.

— Вы отец ребёнка? — Доктор заметила его шок и ей хватило такта отвернуться, как

только поняла свою оплошность.

— Какой ребёнок? — Кларк побледнел, уставившись на Лорен в поисках ответа.

— Кларк...

— Оставлю вас поговорить наедине. Если понадоблюсь, я снаружи.

Доктор удалилась, оставив дверь приоткрытой.

Как только они остались одни, Кларк рухнул на стул, обхватив руками голову.

— Лу, давно ты знала?

Лорен ощущала себя подавленной и смертельно уставшей. От брата, что приходится

терпеть всевозможные страдания и от жизни, что нужно жертвовать собой ради других и

быть судимой на основании предрассудков и мелочности.

— Тебе не всё равно? Ты собирался уйти, помнишь?

— Это ты сказала, что нам лучше разъехаться, — подчеркнул он с видом скорее

скорбным, чем обвиняющим.

— Я должна объяснить тебе причину? Помнишь, как ты обращался со мной после

того, как узнал о нём?

Кларк тяжело вздохнул, несколько раз провёл рукой по голове.

— Знаю. Мне, правда, очень жаль, что так себя вёл...

— Ретроградный кусок дерьма, — заключила она.

— Да, — согласился он, откинувшись на спинку стула и глядя ей прямо в лицо. — Я

тебе не помог, а осудил и не имел на это права. Прости меня, Лу.

Лорен закрыла глаза и смахнула слёзы, давившие с тех пор, как доктор самым

деликатным образом подтвердила потерю ребёнка.

«Вы не должны винить себя, такое иногда случается. Это естественный отбор, очень много беременностей прерываются так, что мы даже не замечаем. И физическая

нагрузка тут ни при чём. Я знаю женщин, которые работали до самых родов. Иногда такое

происходит, и возможно к лучшему, это означает — плод был нездоровым».

Эти слова никоим образом не подбодрили Лорен. Она потеряла своего ребёнка —

существо, которое зачали они с Даниэлем, — последний привязывающий к нему узел, единственную надежду, что она не останется в одиночестве. Она представляла лицо своего

ребёнка в долгие часы работы, пока соскабливала грязь с кастрюль и сковородок, погруженная в тошнотворные запахи кухни. Она планировала их повседневность, адаптировала к новым потребностям, строя её вокруг пульсирующей в ней жизни. Только

сейчас Лорен осознала, насколько идеализировала будущее, избавляя его от всех сомнений и

неуверенности. Этот малыш, которого она никогда не родит, был единственной надеждой в

мрачные дни разлуки с Даниэлем. И теперь, словно он выполнил свою задачу, она снова

оказалась в том первом кругу ада, из которого вышла.

— У меня нет оправданий за моё поведение. — Удручённый голос Кларка потряс её.

— Я был удивлён, что ты, в общем... Ещё я ревновал... и потом с актёром, с тем в частности.

— Он покачал головой, и Лорен заметила, что у брата на лбу выступил пот.

— Кларк, с ним всё кончено. Пока это продолжалось было хорошо, но потом... — Она

пожала плечами, чтобы подчеркнуть незаинтересованность, которую не испытывала. — Ты

знаешь женщину, которая смогла бы устоять? Он красавец, знаменит и хорош в этом.

«Вот и всё, ничего более».

Пиритовый фасад, сверкающий до такой степени, что похож на золото. Хитрый и

соблазнительный дьявол, в которого она до сих пор была влюблена, настолько, что было

невыносимо навсегда потерять его часть.

— Как ты? — спросил брат более мягким тоном, поглаживая её руку с продетой

канюлей.

— Мне дали обезболивающее. Завтра утром сделают выскабливание, а вечером я

смогу вернуться домой.

— Лу, я не уйду. Я не оставлю тебя одну, и никогда бы этого не сделал, ты мне

веришь?

Лорен увидела своё отражение в его глазах, наполненных раскаянием, и медленно

кивнула.

— Ты правда ревновал? Даже если только и повторял, чтобы я нашла себе мужчину?