Реабилитация: как это было Март 1953 - февраль 1956гг.

1. Во изменение Указа Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1948 года «О направлении особо опасных государственных преступников по отбытии наказания в ссылку на поселение в отдаленные местности СССР» направление в ссылку на поселение из числа особо опасных преступников, отбывших наказание, производить только наиболее неисправимых лиц на срок от 3 до 7 лет с учетом персональных характеристик, данных администрацией лагерей и местной прокуратурой.

2. Не применять направления в ссылку на поселение к заключенным особых лагерей и тюрем, если они по состоянию здоровья требуют за собой постороннего ухода (беспомощные инвалиды, дряхлые старики, лица, прикованные к постели в связи с неизлечимым недугом). За такой категорией лиц, находящихся в домах инвалидов, органам МВД надзор не осуществлять; этих лиц освобождать из особых лагерей и особых тюрем на общих основаниях.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР Секретарь Президиума Верховного Совета СССР

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 168. Л. 132–135. Подлинник. Машинопись.

№ 9 ПИСЬМО А.Я.СВЕРДЛОВА Г.М.МАЛЕНКОВУ

25 августа 1953 г.

Дорогой Георгий Максимилианович!

Я вынужден обратиться к Вам, к руководству партии с просьбой разрешить вопрос обо мне, определить мое место в жизни, потому что совершенно незаслуженно и необоснованно я выведен из строя, оказался в невозможном положении, которое усугубляется сознанием, что все происходящее со мной невольно ложится тенью на имя отца, сокращает жизнь и пятнает безупречную партийную честь моей 77-летней матери, члена партии с 1904 года. Я обращался в КПК, был у тт. Шаталина и Круглова, но, очевидно, обстоятельства мои столь сложны, что только руководство партии сможет решить вопрос обо мне полностью и до конца.

Вся моя жизнь неразрывно связана с партией. Будучи сыном Якова Михайловича Свердлова я родился и вырос среди большевиков. Этим определялись все мои помыслы и устремления, самый смысл существования. Вся сознательная жизнь прошла в комсомоле и партии, в активной работе и борьбе с врагами партии и советского государства. Я не боялся трудностей и ответственности, старался в работе, поведении, личной жизни быть принципиальным, с честью носить высокое звание члена партии. Никогда я не спекулировал и не прикрывался именем отца, старался стоять на собственных ногах, работой, делом оправдать все, что было мне дано.

Несмотря на это, сейчас, когда так нужен каждый человек, стремящийся и способный всего себя, все силы отдать активной и страстной борьбе за дело партии, я оказался вне партии, вне работы, фактически лишенным политического и делового доверия, а длительная неопределенность моего положения, среди людей, мало знающих меня, порождает необоснованные разговоры и даже выступления по моему адресу. Я ничем этого не заслужил.

С 1938 г. я работал в ЧК, куда был направлен по указанию товарища Сталина. Из оперуполномоченного, без чьей-либо поддержки и покровительства, вырос в заместителя начальника крупного самостоятельного отдела. Наряду с оперативной вел активную партийную, теоретическую, общественную работу. Неоднократно избирался в состав партбюро коллектива, был с 1939 г. делегатом всех партийных конференций Министерства, в годы войны докладчиком МК ВКП(б). В 1948 г. с отличием окончил заочную Высшую партийную школу ЦК. С 1940 г. беспрерывно читал лекции в Высшей школе МГБ и в 1950 г. написал учебник по спецдисциплине. Вел большую общественную работу во всесоюзных спортивных организациях и в спортобществе «Динамо».

Однако в октябре 1951 г., без всякой вины с моей стороны, я был арестован, 19 месяцев находился под следствием, совершенно безосновательно обвинялся в самых чудовищных и нелепых преступлениях. Когда с моим делом объективно разобрались, все обвинения отпали и 18 мая с.г. я был освобожден и реабилитирован.

Сразу же по освобождении, получив свой партийный билет, я обратился в партком МВД, где мне сообщили, что в феврале 1952 г., в числе других арестованных чекистов, Комиссией партийного контроля я был исключен из партии. Мне разъяснили, что в КПК должно быть направлено сообщение о моей реабилитации и вопрос о восстановлении в партии будет рассмотрен без моего участия, как это было, якобы, в отношении освобожденных ранее меня[13]. Сообщение в КПК было послано 19 мая. Так как решение КПК затягивалось, я, не добившись результата в парткоме МВД, сам обратился в КПК, звоню туда регулярно, но вопрос мой так и не рассматривается.