Реальная угроза

Стало ясно, что дело движется к концу, поэтому шкипер решил не проводить полную смену вахты, а лишь укрепил ее двумя свежими пилотами. Занимая свое место, я мельком взглянул на Элис, чей пульт второго помощника штурмана находился рядом с моим. Она была поглощена работой и словно не замечала меня. Я слегка удивился, почему Томассон не поменял и ее, но потом пришел к выводу, что он просто дает ей возможность присутствовать при завершении полета. Похоже, он понимал, насколько это для нее важно.

Я быстро ознакомился с показаниями приборов и принял на себя управление вакуумными излучателями, давая основному оператору передышку. Глубина погружения корабля была на целых пять порядков меньше оптимальной – всего десять в тридцатой. Вакуум «штормило» почти на двенадцать баллов, а это был предел для нашего фрегата. До цели оставалось всего девятнадцать световых дней, мы шли на скорости менее тысячи узлов, и нам нужно было продержаться еще полчаса. Только полчаса, чтобы добраться до системы Аруны. А если нет, если дальше аномалия станет вообще непроходимой, мы окажемся слишком, слишком далеко от звезды по меркам досветовых скоростей, и нам понадобится еще несколько месяцев полета в обычном эйнштейновом пространстве…

Я держал корабль на требуемом уровне погружения, ежесекундно сбрасывая с излучателей излишки энергии. Капитан Павлов вел фрегат по постоянно корректируемому навигатором курсу, а Топалова вместе с Элис осуществляли «подчистку», выполняя множество мелких, но необходимых действий, стабилизировавших движение корабля.

И все-таки мы дотянули, хотя для этого потребовалось больше часа, так как по мере приближения к системе вакуумные возмущения усиливались под воздействием гравитации звезды, и Павлов был вынужден все больше сбавлять скорость. Наконец кэп переключил привод в холостой режим – а поскольку в инсайде отсутствовала инерция, корабль тотчас остановился.

– Это все, шкипер, дальше полетим на досвете. Слишком сильно штормит. – Он вздохнул. – Эх, жаль, что у нас нет третьей пары излучателей!.. Но ладно. В конце концов тридцать семь астроединиц до звезды – не так и много.

Признав правоту Павлова, Томассон распорядился начать подъем. Мы произвели его аккуратно и плавно, без «встрясок», что в данных условиях было делом непростым – даже в апертуре вакуум бесновался, отчего электрослабые отражения звезд на обзорных экранах расплывались в крупные, неправильной формы пятна.

Но в обычном пространстве все было как обычно. Звезды вновь стали яркими точками на черном бархате космоса, а среди них виднелся небольшой желто-оранжевый диск Аруны – цели нашего путешествия. До нее было 37 астрономических единиц, то есть в 37 раз дальше, чем от Земли до Солнца, или почти в сотню раз – чем от нашей Октавии до Эпсилон Эридана.

Элис наконец отвлеклась от своего пульта и торжествующе посмотрела на меня. Ее лицо выражало усталость, на лбу блестели мелкие капли испарины, но глаза ее лучились радостью.

«Да, дорогая, – ответил я взглядом на ее взгляд. – Теперь ты настоящий пилот, и этого уже никто не оспорит…»

– Господа, – объявил командор Томассон. – Первая часть нашего задания успешно выполнена – мы достигли окрестностей системы Аруны. От имени командования Корпуса выношу вам и всем вашим коллегам по летно-навигационной службе благодарность за высокий профессионализм и самоотверженность.

Павлов повернулся в своем кресле к шкиперу, выразительно посмотрел на него, а потом слегка кивнул головой в сторону Элис. Вернее, в нашу с ней сторону, но я сразу догадался, что это касается ее.

Томассон понимающе улыбнулся и произнес:

– Сержант Тернер… – Он сделал выжидательную паузу. Элис тотчас вскочила со своего места.

– Да, командор?

– Мичман Тернер! – важно провозгласил шкипер. – Пилот четвертого класса.

Она вся просияла.

– Есть, сэр!

Глава третья ЮТЛАНД

1

Я всегда считал, что космический полет в обычном пространстве на черепашьей досветовой скорости – скучнейшее занятие. Так оно, собственно, и есть, но после шести сумасшедших вахт, проведенных в напряженной борьбе со штормящим вакуумом, исключительно для разнообразия было приятно посидеть, расслабившись, в штурманском кресле и практически ничего не делать – лишь контролировать исполнение компьютером программы автопилота и время от времени проверять функционирование подчиненных мне бортовых систем.

Эту летную вахту мы с Элис несли вдвоем – в данных обстоятельствах присутствие в рубке управления четырех пилотов было излишним, поэтому Томассон разделил нас на пары и соответственно сократил время дежурства с восьми часов до четырех. Даже при всем том, что корабль сейчас летел на досвете, мне очень польстило, что шкипер поставил меня во главе вахты; а Элис, со своей стороны, была очень довольна, что ее определили под мое начало, а не отдали под опеку опытных Топаловой или Вебера. Тем самым Томассон определенно давал понять, что больше не считает ее стажером-новичком, за которым нужен постоянный присмотр.