Реальная жизнь

Прошло три недели, а я так ничего и не надумала. Мысль о том, чтобы вернуться в Лондон, не составив никакого плана, была невыносима, и я решила еще немного пожить у родителей. Маме на радость.

Когда я пришла домой после прогулки с Тарой, мама поливала палисадник. Взяв на кухне яблоко, я вернулась к ней и села на траву.

– Хорошо прогулялись? – спросила она.

– Просто прекрасно.

Ну давай, говори уже.

Я попыталась выдавить нужные слова. Мне чудилось, что в них есть какая-то печальная неизбежность. Возможно, я всегда это подозревала – как бы далеко я ни ушла, все равно в итоге вернусь сюда.

Я раздумала становиться певицей. Можно я еще у вас поживу?

Я вгрызлась в яблоко и почувствовала привкус «Деттола». Мама скоро продукты кипятить начнет.

– А когда ты во Францию собираешься? – спросила она.

– Что?

– Ну, фестиваль, на который ты поедешь. Он когда?

– А, ты об этом! Нескоро еще. В августе.

После прослушивания я написала ей, что прошла, но она не ответила. Вот я и решила, что эта тема теперь табу.

– Я тебя, по-моему, так толком и не поздравила, – произнесла мама. – Я посмотрела в интернете, что это за фестиваль. Солидное мероприятие.

– Спасибо.

Она обернулась и посмотрела на меня, сидящую на траве.

– Ты вот сидишь сейчас у меня за спиной, – проговорила она. – И мне сразу вспоминается – я же тебе рассказывала? – как я однажды тут полола, а ты играла. Тебе было всего четыре. И честное слово, я только на минутку отвернулась, не больше, я же вообще глаз с тебя старалась не спускать, – но вот я поворачиваюсь, а тебя нет. Нашла я тебя за две улицы от дома, и что самое удивительное – ты даже не испугалась. Тебя вообще не так-то просто напугать. Я всегда об этом думаю, когда вижу тебя на сцене.

Тут она, конечно, ошибается. Еще как ошибается. В детстве я боялась всего на свете. Собак, трещин на асфальте, чужих людей, косточек в мясе, потерять маму в толпе и проснуться, когда еще не рассвело.

– Не помню этого случая, – отозвалась я.

Мама снова взяла шланг, а я сорвала с куста листок и стала обдирать его до зеленого скелета.

– Кстати, – сказала я. – Я, наверное, в субботу поеду обратно в Лондон. Так что поживу еще два денька, ладно? Сегодня вечером куплю билеты.

– Перестань, Анна, – сказала мама, когда я сорвала еще один листочек.

– Прости.

Она налила в лейку воды из шланга, чтобы полить растения в кадках. Волосы у нее были собраны на затылке, но одна прядка то и дело падала на глаза, и она все время ее сдувала.

– Хорошо? – спросила я. – Если я поживу у вас еще два дня, а в выходные уеду?

– Хорошо, – ответила она. – Если ты действительно этого хочешь.

Глава двадцать первая

Когда я пришла в бар, он был уже почти пуст, смена Лори закончилась. Она разговаривала с двумя мужчинами и, увидев меня, заулыбалась и помахала рукой. Мне показалось, словно я долго пробыла под водой и наконец вынырнула.

– А вот и она! – воскликнула Лори. – Я предупреждала, что ты скоро придешь.

Она заключила меня в объятия, от нее пахнуло знакомым «черным гранатом», который она стащила у П., и кокосовым шампунем. Я обрадовалась, что она так душевно меня встречает, хотя, когда я ей позвонила, настроена она была не слишком дружелюбно. Но тут, крепко обнимая меня одной рукой, она обернулась к своим собеседникам и сказала:

– Карл, Джо, это Анна, моя лучшая подруга!

До меня дошло, что все это спектакль и мне в нем отведена определенная роль. Я обняла ее за талию и поцеловала в щеку.

– Рада познакомиться, – сказала я мужчинам.

– Взаимно. Я Джо, – сказал Джо. – А это Карл.

Они были примерно одного возраста с Лори, может, чуть старше, в униформе выходного дня, принятой у богачей. Топсайдеры. Рубашки поло от Ральфа Лорена – у Джо красная, у Карла лиловая. «Чиносы» с ремнем. Оба в общем и целом симпатичные, как актеры, чьих имен никак не можешь вспомнить. Карл, некрупный и светловолосый, говорил с псевдоамериканским акцентом состоятельного европейца. Джо был настоящий англичанин – крупный, широкоплечий, с темными волосами и румяными щеками.

– Вы же не из Лондона? – поинтересовалась Лори.

– С чего это ты взяла? – осведомился Джо таким интимным тоном, словно она спросила, практикует ли он БДСМ.

– Торчите в Сити на выходных. Местные так не делают.

Карл с педантичным простодушием принялся объяснять, что они были на вечеринке неподалеку – какая-то помолвка у каких-то коллег, – но тут подошел Малкольм. Я его не видела с тех пор, как уволилась. Он сказал, что через пять минут будет закрывать бар.

– Ты закрой, а мы тут посидим, – предложила Лори. Ей лишь бы выпендриться.

– Ты в отеле, дуреха. Он на ночь не закрывается. Сидите в лобби сколько хотите, но лично я иду домой.

– Без выпивки что толку сидеть?

– Ну, – отозвался Малкольм, – тогда, видимо, придется посиделки сворачивать.

– Какой же ты скучный! – надулась Лори, повернулась к Карлу и Джо и защебетала: – Так, значит, вы вместе работаете? И чем занимаетесь? Вау, кру-уть!