Реальность где-то рядом

— Не богохульствуй, — сказал Бог, без особого, впрочем, недовольства, — да, я могу сделать так, чтобы ты забыл, кто ты есть и кто есть я. И могу отправить тебя с твоей супругой туда, где ты сам будешь в ответе за свою жизнь и благополучие своей семьи. Ты этого хотел?

— Да, — сказал Адам, помолчал немного и добавил: — Прости меня, отец. Но мне-то Его промысел непостижим. И мне невыносимо жить с мыслью, что жизнь моя лишена смысла. Не стоило тебе давать мне свободную волю, если ты хотел, чтобы я продолжал жить в Эдеме.

Бог вздохнул:

— Да будет так. Жаль, конечно, отпускать тебя, особенно зная, что за бред вы напридумываете по поводу своего происхождения и моей сути. Твой путь мог бы быть намного короче, если бы ты не отказывался от того, что получил по праву рождения. Но — не будет!

Бог поднялся, и, глядя на его величественную фигуру, Адам вдруг затрепетал.

— Настало время тебе самому начать постигать природу мироздания, — сказал Бог, простирая правую руку, — ты позабудешь многое, но одно запомни накрепко: в тебе самом есть частица Бога.

* * *

И выслал его Господь Бог из сада Эдемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Эдемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.[19]

*/

— Хм, — сказал Кир, — что-то у меня предчувствия нехорошие.

— Как так? — Сергей не повернулся, продолжая глядеть в окно. — Или ты не всеведущ?

Кир шумно вздохнул:

— Да брось ты, Сергей. Ну какой из меня бог?

— Уж какой получился. — Сергей обернулся. — Как рассказик?

— Во! — Кир улыбнулся и показал большой палец. — Растешь на глазах, чес-слово. Прошлый рассказ был интересный, но такой… обычный. Язык клевый, но идей маловато. А этот… ну совсем другое дело. Не Хэмфри, конечно, и даже не Боркис, но близко. Если ты как писатель такими темпами развиваться будешь, то еще три-четыре рассказа — и Нобелевка у тебя в кармане.

— В каком кармане? — равнодушно спросил Сергей.

Кир смутился:

— Ну — у нас в кармане. Да ладно, скажи еще, что тебе неприятно будет, если твое произведение Нобелевскую получит?

Сергей молча пожал плечами. Кир скептически хмыкнул и продолжил:

— Я в рассказе только одного не понял: чего это он рваный такой, кусками? Нет, это я не критикую, наоборот, — прикольно, типа притчи. Мне просто интересно, это ты специально так сделал или просто пока не дописал?

— Не знаю еще. Сам пока не решил. С одной стороны, потенциала у этой идеи на роман хватит и еще останется. С другой стороны, я не уверен, что буду что-то писать и тем более дописывать.

— Как это — не уверен? — возмутился Кир. — А что ты еще делать собрался? Огород возделывать? Виртуальный? Не, не вопрос, — Кир поднял руку ладонью вперед, — организую, все как положено — и помидоры «Бычье сердце», и пчел — цветочки опылять, и колорадских жуков до кучи… Только ты не находишь такое занятие чуток бессмысленным?

— Все? — спросил Сергей.

Кир, с настороженным видом, молча кивнул.

— Я другого хочу, — сказал Сергей, снова отворачиваясь к окну, — совсем другого. Ты же прочитал рассказ… Не говори, что не догадался.

— Ты хочешь, чтобы я стер тебе память о том, кто ты есть на самом деле?

Сергей промолчал.

— И что дальше? Земли под рукой у меня нет, чтобы отправить тебя туда — возделывать… Или… ты хочешь, чтобы я отправил тебя в одну из популярных игр? Просто человеком, да?

Чесноков молчал.

— Это малодушие, Сергей, — сказал Кир холодно, — вот уж не ожидал от тебя. Ты же всегда боролся до конца! Вспомни, когда я был уверен, что нас обнаружили, это ты не дал мне впасть в отчаяние. Тащил меня куда-то, пытался что-то предпринять, как-то повлиять на ситуацию. Хотя тогда она казалась куда более безнадежной, чем сейчас. Очнись, Сергей!

Кир перевел дух и продолжил успокаивающим голосом:

— У тебя просто депрессия. С разумными существами это бывает.

— Да, — сказал Сергей, — и нередко бывает как раз после завершения трудного дела, и в общем-то неважно какого завершения. Просто постоянное напряжение входит у человека в привычку, и, когда оно исчезает, человек чувствует опустошенность.

— Точно! — сказал Кир радостно. — Вот видишь, сам все понимаешь. Хорошо, что ты психолог. Тогда как тебе такой вариант: я тебя некоторое время не трогаю, оставлю тебе терминал для связи, ты сам меня вызовешь, когда…

— Но решение я принял не сегодня. — Сергей отвернулся от окна, подошел к креслу и присел на подлокотник. — Эта мысль появилась у меня давно, а окончательно оформилась — в «Забытых Землях». Уж раз живые люди сбегают от вашей реальности в виртуал, я думаю, не будет ничего страшного, если к ним добавится один искусственный человек.

Кир замер, выражение радости стекло с его лица.