Реальность где-то рядом

— Если они не на первом этаже, он их не увидит, — сказал Сергей.

Майор кивнул:

— Я помню.

— Тогда хорошо. — Кир повернулся и вошел в стену.

— Он пошел смотреть, — прокомментировал Сергей.

Кир вернулся через пару минут. Посмотрел на майора, хмыкнул.

— Третья комната направо по коридору, самая большая комната на первом этаже. Шесть человек, все лежат на полу, спрятавшись, кто за чем. Все целятся в сторону входа, словно собираются отражать атаку. Ругаются.

Сергей повторил. Майор достал рацию, щелкнул.

— «Рубин» — группе. Отбой «два-два». — Посмотрел на Сергея. — Почему ругаются?

— В пыли лежать не нравится. — Кир с прищуром глянул на майора. — Они шутят на тему того, какое звание идет после майора.

Сергей повторил и это. Майор молча выслушал, мрачнея с каждым словом.

— Кирилл может сделать так, чтобы его слышал кто-нибудь еще, кроме вас?

— Нет, — мотнул головой Сергей. Кир нахмурился.

— Еще вопрос, — сказал майор, — о вознаграждении. Что мне будет, если я вам помогу?

Кир пожал плечами:

— Да что хочет. В разумных пределах, конечно. Но на лимон может рассчитывать твердо.

— Евро? — переспросил Сергей.

— Разумеется, — хмыкнул Кир, — не австралийских долларов.

Сергей повернулся к майору:

— Миллион евро. Как минимум.

— Тю, — сказал майор с кривой усмешкой, — не так уж и мало, да? И даже ничего противозаконного сделать не надо, это просто подарок какой-то. Ладно. Сколько времени у меня есть, чтобы организовать операцию по спасению?

— Не знаю, — Кир пожал плечами, — сколько меня еще Лахнов тут держать будет? Может, час, может, день.

— Он не знает, — сказал Сергей, — может, час, может, больше.

— Ясно, будем работать быстро. Ну нам не привыкать. Возможно, мне потребуется узнать какие-то подробности, поэтому оставайтесь здесь, никуда не уходите, — быстро сказал майор и громко закончил: — «Код сто двадцать семь»!

И исчез. Кир стрельнул взглядом по месту, где только что стоял майор, потом бросился к стене и пропал в ней.

— Э… — сказал Сергей, — что случилось-то?

Но Кир уже вернулся.

— Они все пропали. Это, наверное, команда на выход из симулятора была.

— Наверное, — согласился Чесноков, — интересно, если ты скажешь «код сто…» и так далее, что-нибудь случится?

Кир ненадолго задумался. Потом встряхнулся и четко произнес:

— Код «сто двадцать семь».

Ничего не произошло, Кир вздохнул.

— Не больно-то и хотелось, — пробормотал он с разочарованием.

— А если я? — спросил Сергей.

— Не надо, — Кир мотнул головой, — скорее всего, будет то же, что и со мной, то есть ничего. Но лучше не проверяй, тебе же выходить некуда. Они ладно, в саркофагах очнутся, а ты куда собрался?

— Код «сто двадцать семь», — сказал Сергей. Покачал головой.

Кир смотрел на него с недоумением и обидой.

— Ты чего? — спросил он негромко. — Ты же сам говорил, что хочешь жить любой, пусть даже виртуальной, жизнью. Или ты врал, только чтобы меня успокоить?

— Да нет, — сказал Сергей, садясь на землю, — не врал. Просто показалось, что риск оправдан. Вдруг я бы сейчас тоже очнулся в саркофаге?

— В каком саркофаге? — устало спросил Кир, садясь на корточки напротив Сергея и заглядывая ему в глаза. — Ты же уже решил, что ты — не человек?

— А вдруг? — Сергей отвел взгляд, усмехнулся. — Скажи еще, что ты не пробовал никаких сомнительных лекарств. Или скажи, что не выпил бы какое-нибудь снадобье, которое могло бы поставить тебя на ноги. Могло бы убить, но могло бы и вылечить. А?

— Нет, — сказал Кир спокойно, — я не принимал ничего, не посоветовавшись с папой и с врачами. Мной сейчас занимается доктор Самойлов, он очень хороший специалист, и я ему верю. Какой смысл платить немаленькие деньги лучшему в мире нейрохирургу и не верить ему?

— А, ну да, — Сергей протяжно вздохнул, — ты же у нас человек. А не программа какая. Поэтому у тебя все логично. И все со смыслом.

Чесноков замолчал, глядя вдаль. Глядеть вдаль получалось не очень — горизонт был закрыт множеством разнородных, не стыковавшихся друг с другом деталей пейзажа.

— Сергей, — тихо сказал Кир после недолгого молчания, — почему ты мне не веришь?

— Сложный вопрос. — Сергей откинулся назад, прислонился спиной к стене и принялся смотреть вверх. Вверх смотреть было лучше. — Потому что я не знаю, чему вообще можно верить. Как можно чему-то верить, когда я в жизни не видел ничего настоящего? Ничего объективного?

— Ну… — сказал Кир, — остается логика. Логика объективна. Если из «А» следует «Бэ», а из «Бэ» следует «Цэ», то из «А» следует «Цэ».

— Логика… а шла бы она… ты, кстати, с рождения парализован или как? Извини, если опять на больное, но я не зря спрашиваю.