Реальность виртуальности

Человеку не твоего клана и этноса! А кто тобой манипулирует? Да эти «русские» русским духом и не пахнут».

Прошлись и по кровной мести. Может, и уместной, но раньше и на межличностном уровне. Не сейчас. В эпоху глобализации – это хаос, кровавый хаос. Человек – объект, одушевленный объект чуждой воли, надличностных интересов. Вспоминал страшные эпизоды, и в нем клокотала неуправляемая ярость. Ярость подавлял разум: надо примириться и отпустить прошлое. Ради будущего, ради детей, ради возможности выскочить из порочного круга, когда кровь пролитая вопиет и взывает к новому кровопролитию. Лялька знала: он перерос ту грань, когда к традиции мести кровью толкает страх стать изгоем, считаться трусом. В этом его обвинить невозможно. Да потому он и интересен: бредя в жизни в поисках смысла путем проб и роковых ошибок, не боится выскочить за рамки колеи, проложенной этносом, воспитанием, традицией. Это и позволило сидеть вдвоем, жадно сцепившись глазами, в почти виртуальном пространстве, где, казалось, не всякий выдержит эмоциональный накал энергетических ударов, которые они наносили друг другу. Совершенно осознанно.

В косоворотке и лаптях, с яркой кавказской внешностью, приземистой фигурой, типичной для тех, кто по молодости занимался одним из видов борьбы, излюбленных на Кавказе, взрывной и импульсивный, Ахмад выглядел довольно нелепо. Да и Лялька в сарафане не была однозначно органична. Но нелепость входила в расчет: выйти из привычного образа, обнажить боль, которая червем точит душу… В тот раз он приехал за этим. А может быть, его волновало нечто совершенно иное, а тема просто послужила клапаном, через который шел сброс внутреннего напряжения и неудовлетворенности жизнью. А потом они вместе готовили русский борщ, ели сало с солеными огурцами и приняли по чарке самогона. Вечером долго сидели под звездным небом, и он подробно рассказывал, как прожил пару недель на острове с папуасами, вдали от цивилизации, гаджетов, бизнес-вовлеченности, мира политики.

– Если хочешь, в продолжение темы, ночуй на сеновале, я специально для тебя организовала.

– Только не говори, что и сеновал – исключительное изобретение русского народа!

Я в детстве часто спал в стогу. А когда бываю в Средней Азии, мы с друзьями выезжаем на охоту или рыбалку. Люблю поспать под открытым небом. Пойду на сеновал!

Утром благостно и беззаботно щебетали птицы. Июньская жара, такая неожиданно ранняя, не успела поглотить спустившуюся с гор прохладу. Они допивали чай с любимым овсяным печеньем, когда на садовой дорожке показался Махмуд, друг, охранник и водитель в одном лице. Было видно – у него есть веские основания нарушить табу: категорический запрет беспокоить Ахмада, когда он находится здесь. Они перебросились парой фраз на языке с трудными для славянского речевого аппарата гортанными звуками и спешно отбыли. От примиряющей с миром благодати, которая, как сияние, исходила от Ахмада поутру, в мгновение не осталось и следа.

«Храни его Господь!», – подумала Лялька вслед удаляющимся шагам.

Удивительная штука – человеческая память! По мазкам, мелькающим картинкам, запахам, по воспоминанию об ощущениях можно пролистнуть всю жизнь! Причем в краткий миг.

Неожиданный поворот

Кто бы мог подумать, что из этой затеи, которую они весело обсуждали на ее дне рождения в их дамской компании (муж Лейлы, единственный традиционно присутствующий на таких событиях мужчина, был в отъезде), что-то реально получится. Мира с ее острым умом и не менее острым языком провозгласила тезис: пора отбросить ханжескую необходимость деятельно обставлять возможность общаться. Имелись в виду многолетние отношения Ляли с целой когортой статусных и не маленьких мужиков, которые были в ее обойме в силу теперь уже ее статуса телевизионной дивы, автора популярной программы «О главном без купюр». Разгоряченные радостью встречи и умеренными дозами благородного алкоголя, они, сами того не подозревая, составили бизнес-план их тайного предприятия. Что скрывать, побудительным мотивом, как это нередко бывает, стал корыстный интерес для таких вот неформальных встреч иметь свой коттедж, кусочек земли, место для уединения от городской суеты, причем совершенно особое, дающее возможность ухода от реальности.

В последние годы они слушали лялькины рассказы о героях ее программы. Нередко шутили, что нужно наконец как-то «монетизировать» желание некоторых из них заполучить возможность общаться с ней уже вне рамок телестудии. Причем в функции, когда она то ли психотерапевт, то ли коуч, то ли гетера разговорного жанра, то ли исповедник в юбке. Дамы они все были не юные, вокруг пятидесяти. Со своими историями и житейским опытом. На семерых у них был один реальный муж – муж Лейлы, юрист, интеллектуал, с юмором, «царь зверей», как они его называли в шутку как единственного мужчину их маленького сообщества, в котором также имелись дети и внуки. К счастью, у детей своя жизнь.