Реальный социализм

Экономическое положение выборных руководителей общества не должно отличаться от среднего уровня экономического положения членов общества власть должна перестать быть кормушкой. «Когда Парижская Коммуна взяла руководство революцией в свои руки; когда простые рабочие впервые решились посягнуть на привилегию своего „естественного начальства“ — на привилегию управления — и при неслыханно тяжелых условиях выполняли эту работу скромно, добросовестно и успешно, причем высший размер их вознаграждения не превышал одной пятой части жалованья, составляющего, по словам известного авторитета в науке, минимум для секретаря лондонского школьного совета, — старый мир скорчило от бешенства при виде красного знамени — символа Республики труда, развевающегося над городской ратушей». «Но подчиняться надо вооруженному авангарду всех эксплуатируемых и трудящихся — пролетариату. Специфическое „начальствование“ государственных чиновников можно и должно тотчас же, с сегодня на завтра, начать заменять простыми функциями „надсмотрщиков и бухгалтеров“, функциями, которые уже теперь вполне доступны уровню развития горожан вообще и вполне выполнимы за „заработную плату рабочего“. Организуем крупное производство, исходя их того, что уже создано капитализмом, сами мы, рабочие, опираясь на свой рабочий опыт, создавая строжайшую, железную дисциплину, поддерживаемую государственной властью вооруженных рабочих, сведем государственных чиновников на роль простых исполнителей наших поручений, ответственных, сменяемых, скромно оплачиваемых „надсмотрщиков и бухгалтеров“… — вот наша. пролетарская задача, вот с чего можно и должно начать при совершении пролетарской революции. Такое начало, на базе крупного производствам само собой ведет к постепенному „отмиранию“ всякого чиновничества, к постепенному созданию такого порядка, — порядка без кавычек, порядка, не похожего на наемное рабство, — такого порядка, когда все более упрощающиеся функции надсмотра и отчетности будут выполняться всеми по очереди, будут затем становиться привычкой и, наконец, отпадут, как особые функции особого слоя людей». «Все народное хозяйство, организованное как почта, с тем, чтобы техники, надсмотрщики, бухгалтеры, как и все должностные лица, получали жалованье не выше „заработной платы рабочего“, под контролем и руководством вооруженного пролетариата — вот наша ближайшая цель. Вот какое государство, вот на какой экономической основе, нам необходимо». Таким образом, если К. Маркс и Ф. Энгельс говорят о «всеобщем вооружении народа», В. И. Ленин упорно твердит о «вооруженном пролетариата». Почему? О каком «всеобщем вооружении народа», да еще на «базе крупного производства» могла идти речь в России 1917 года? В. И. Ленин хотел, чтобы пролетариат, составлявший едва 10 % народа, втащил этот народ (крестьянство) в социализм буквально за уши, силком. Или: «организуем крупное производство» и т. д.? Удивительные вещи творит история с человеком — ведь скажи тому же Ленину, что неплохо бы было в XVIII веке английскому пролетариату «организовать крупное производство» и «начать строить социализм» — какие молнии полетели бы в сказавшего это, какой убийственный сарказм — в обычной манере ленинской полемики — маниловщина, ренегатство и пр. и пр., а как назвать призывы к русскому пролетариату строить социализм в крестьянской стране и на голом месте?!

Для того, чтобы исключить всякую возможность злоупотребления нужен действительно народный контроль. Очевидно, нужна будет независимая, избранная народом комиссия, вроде верховного суда, которая должна будет регулярно доводить до сведения народа результаты проверок действий выборных лиц. А уж народ решит, что делать с теми, кто злоупотребил его доверием. «Против этого неизбежного во всех существовавших до этого государствах превращения государства и органов государства из слуг общества в господ над обществом Коммуна применила два безошибочных средства. Во-первых, она назначила на все должности, по управлению, по суду, по народному просвещению, лиц, выбранных всеобщим избирательным правом, и притом ввела право отзывать этих выборных в любое время по решению их избирателей. А во-вторых, она платила всем должностным лицам, как высшим, так и низшим, лишь такую плату, которую получали другие рабочие. Самое высокое жалованье, которое вообще платила Коммуна было 6000 франков. Таким образом была создана надежная помеха погоне за местечками и карьеризму, даже и независимо от императивных мандатов депутатам в представительные учреждения, введенные Коммуной сверх того».