Реаниматор культового кино

O.T.: Да, но это невозможно сделать. Им все время пришлось бы меняться местами. И в театре это невозможно было. И сейчас в театре это невозможно. А в кино возможно. Тогда мы все эмоции усиливаем стократно, если нам надо.

Д.М.: Раздваиваем, растраиваем оркестр. И создаем живое полотно.

O.T.: А потом, я не просто делаю ту группу громче, а эту – тише. Нет! Я еще их и «пересаживаю», эту туда, а ту – сюда.

Д.М.: И получается, что зрителя мы располагаем так, как если бы он в театре крутился вокруг персонажа.

O.T.: Да, или персонаж с оркестром перемещались бы вокруг него.

Д.М.: Скажем так – это театр для одного человека.

O.T.: А теперь представьте себе, что это все сегодня можно реализовать на большом экране с семиканальным долби стереозвуком! То есть еще и преподнести это так, что человек, зритель, будет сидеть, и вокруг него все это будет происходить! У него мороз по коже будет ходить! А если еще представить себе весь сюжет?! А если картинку добавить?!

Д.М.: А еще же есть виртуальные шлемы PS3, вы видели, нет? То есть человек сидит, он полностью изолирован от реальности, и у него там многоканальный звук, а впереди широкоэкранное видеоизображение.

O.T.: Пиковая дама, кстати говоря, может оказаться привлекательной еще и по этой позиции.

Д.М.: Да. Может стать хитом домашнего видео. То есть хорошего, я имею в виду качественного видео.

O.T.: И в кинотеатре тоже.

Д.М.: Потому что это – зрелище, которое на торрентах скачивать не так интересно… А помните, вы рассказывали мне, что у Филипе есть своего рода живой прототип, которого вы совершенно случайно встретили? Я хочу, чтобы вы вспомнили и рассказали, потому что мне кажется, что Герман-Филипе – это любой творческий человек. И взаимоотношения его с женой, и все внутренние проблемы… так и вы там есть, Олег, то есть любой артист там есть. Это настолько явно, что об этом можно даже не говорить. И вот скажите мне, в первый раз кому вы сказали, что услышите того же Чайковского, но такого, которого вы никогда не слышали? С кем такой разговор был у вас?

O.T.: Мне неудобно будет перед этим человеком. Он в некотором смысле оказывается непонимающим, а он хороший. Вдруг обидится?

Д.М.: Мне просто фраза понравилась, что вы услышите Чайковского, которого вы не слышали. Это мне нравится.

O.T.: Это я сказал музыканту, который знает оперу наизусть – «вы услышите музыку и не узнаете ее»…

Д.М.: Без хулиганства, без всякого…

O.T.: Ни ноты не изменим, а вы ее не узнаете! Он говорит: «Как это может быть? Этого не может быть!» Я объясняю, что это похоже на Луну, которую вы всегда видите только с одной стороны, а показать вам с другой – можете и не узнать! Вы же никогда ее не видели с другой стороны! Так и тут. Вы эту музыку все время слышали с одной точки в пространстве. Я покажу ее с другой – вы никогда ее так не слышали. Я, конечно, немного упрощаю, но в чем главная суть любого изменения? Смещение точки восприятия! Угол зрения меняется. Чем лучше вы знаете предмет с одной точки зрения, тем труднее потом вам будет осознать, что это то же самое, но с другой точки. А если оперу вообще никто из людей не слышал с этой точки зрения? В принципе невозможно было! То есть никто это не реализовал, и никто не мог это сделать. Потому что раньше не было технических условий… Хотя, думаю, что можно было бы это сделать и в акустические времена, правда, за о-о-очень большие деньги, дорогостоящий был бы эксперимент.

Д.М.: Мы с вами только что поняли, как это можно бы было осуществить. Примерно.