Реаниматор культового кино

Р.Н.: Так же, как «Бошетунмай», «Группа крови» была только в демоверсии из пяти песен, которую летом они сводили у Вишни. Альбом тогда еще не существовал. В отличие от «Бошетунмая», «Группу крови» записали в студии «Мосфильма» заново, с нуля. Альбомную версию они сделали уже после этого. Виктор сам предложил эту песню для «Иглы», как и «Дальше действовать будем мы» полутора годами раньше для «Йя-Ххи». Я этот выбор поддержал двумя руками, это была сильнейшая песня на демо и идеально укладывалась в финал фильма, потому что я решил не убивать Моро, но поднять его с колен и заставить идти дальше – борьба за Дину еще не закончена: «Пожелай мне удачи». Мы рассматривали и песню «Война» с той же демозаписи – не менее мощный номер, но «Группа крови» перевесила.

Д.М.: Даже бутлеги дают понимание того, что представляет собой звуковая дорожка «Иглы». Скажем так, ты уже сделал то, чем много позже будет отличаться подход Квентина Тарантино к его изданиям саундтреков – с фрагментами монологов и диалогов из фильмов. Фразы из фильма и использованные в нем сэмплы знамениты, не побоюсь этого слова, не меньше песен Виктора Цоя. И эту часть пластинки можно назвать дуэтом Нугманов—Влазнев. Все верно? Расскажи подробнее о самых интересных моментах в его создании. Как все записывалось? Где? О Влазневе, о себе и своем участии в саундтреке. О самых знаменитых сэмплах и происхождении фраз типа «Панталоне!!!»

Р.Н.: Как я уже упомянул, мы с Влазневым работали над саундтреком месяца два весной 1988 года, днем и ночью. Перелопатили огромное количество материала. Дело в том, что фонотека «Казахфильма» была очень скудной и заезженной, из фильма в фильм перетекали одни и те же узнаваемые звуки. Но нам нужно было уловить и передать дыхание ВРЕМЕНИ и уникальность, неповторимость звукоряда среди прочих советских картин. Потому я и принял самое доступное решение: попросил Андрея записать побольше передач на телевидении и радио, откуда мы потом отобрали все, что нам нужно – несколько часов материала. Работа адская, конечно, если еще учесть, что работали не на компьютере, а на магнитных пленках – несколько параллельных дорожек. Здесь и помог гений Андрея Влазнева – он очень точно подбирал необходимые нам звуковые эпизоды. Первая версия сведения была, что называется, «over the top» – дикая мешанина самых разных звуков. Очень смешная, но явный перебор. Мы бесконечно, днями и ночами, оттачивали ее, вместе с сокращением видеоряда – с полных двух часов до финальных восьмидесяти минут. Искусство в этом деле невозможно без дисциплины, брат! Это как бы наша собственная, миниатюрная версия битловской работы над «Сержантом Пеппером», над которым те корпели вообще долгие месяцы. В конце концов, мы вылизали весь саундтрек, насколько это было возможно в наших допотопных условиях: сводили несколько дорожек с утвержденными фрагментами в одну, затем добавляли следующие, и так далее. «Панталоне» лег в один из фрагментов. Я попросил Андрея подобрать «мафиозный» трек с использованием темы «Крестного отца», и Андрей тут же выудил урок итальянского языка – ведь именно с итальянцами у нас и ассоциировалось слово «мафия». Конечно, без особого чувства юмора, достаточно циничного, такой трек не собрать. Но мы с Влазневым сразу попали в унисон, и это большое везение, близкое к чуду.

Д.М.: Кто исполняет песни в баре, где Архимед дает кассету, чтобы бармен запустил? Там две песни. Начало текста одной песни: «дождик… дождик… дождик… летний дождик…»

Р.Н.: «Летний дождик» – это Эдита Пьеха и ансамбль «Дружба».

Д.М.: А вторая песня начинается, когда приходят два «парня» – один уводит Спартака, а второй (Эпштейн) садится за стол и берет бутылку Pepsi… Текст начала песни: «Зовут влюбленных, зовут влюбленных и шепчутся…»

Р.Н.: «Листья кленов», Майя Кристалинская.