Реанимация

Тут словно тумблером щелкнуло в голове. До Ромы наконец дошло, что он может умереть. Не когда-нибудь однажды, а прямо сейчас, не слезая с этой кровати. И что для этого не нужно будет ничего подписывать. И что это не зависит от его желаний. Мурашки пробежали по спине. Рома только сейчас по-настоящему испугался. Тем временем по коридору как нарочно провезли труп только что умершей старушки. Она была на такой же кровати, как и у Ромы. Из-под простыни торчали синие ступни. Елена Сергеевна, проходя мимо, рассказывала ребятам из морга, что «вскрыли аккуратно, совсем чуть-чуть, и так понятно».

Роме захотелось встать и уйти. Сильно захотелось. «Умру, так умру, только отпустите уже. Лягу на лавочку, в сугроб, куда угодно и умру там счастливым». «Я больше никогда никого не увижу. Даже не узнаю, что там Вера подумает. Наверное, скажет, «туда алкашу и дорога». Ну да, туда мне и дорога, сложно возразить. А, Лиза. Господи, Лиза, девочка моя. Кто еще тебя будет любить, так как я? Никто. А ипотека? Потянут ли? Вряд ли. Без мужика не потянут. А где она его найдет с таким характером бешеным. Кто кроме меня ее терпеть-то будет?»

Рома стал крутиться в кровати, лег на бок, потом на другой. Испуг прошел, точнее ушел на глубину. Рома вдруг вспомнил завод на котором он давным-давно работал слесарем. По 8 часов в день несколько лет он прикручивал одни и те же гайки к автомобильному двигателю. И каждый раз, уходя в отпуск, на больничный или просто прогуливая, ему казалось, что без него копец заводу, что без его гаек завод остановится и не одной машины не сойдет с конвейера. Рома засмеялся вслух. «Ага, без тебя мир рухнет и все остановится. У Веры – квартира, новая, двухкомнатная. Только свистни: кандидатов набежит – кастинг устраивай. Да и симпатичная она, не старая еще. А про бешенство на первом свидании можно и не говорить. А Лизе, что один папа, что другой. Одна хрень. Лишь бы на конфеты раскручивался. А если в «Детском Мире» новый дядя устроит праздник «бери всё, что хочешь», то она тебя там же на кассе забудет. И хорошо, что забудет. Было бы что вспоминать. Что ты за жизнь-то цепляешься? Она уже прошла. Ничего нового в ней уже не будет».

«Мутно смертному проснувшись / Жизнь прошла, не оглянувшись», – всплыл в памяти давнишний стишок.

«Ты, когда бухал, знал, что этим закончится? Знал. Этим и закончилось. Welcome, друг. Ты достиг цели».

Рома оживился. Ему даже понравилась мысль, что он сейчас умрет.

«Что бы ты хотел перед смертью? Девчонку красивую? И что? В море искупаться? Да ну. Музыку послушать? Моцарта? Да я обслушался этого Моцарта. Ничего нового он уже не напишет. Покурить? Бросил. Выпить? Выпил уже все что можно. Только на улицу хочу. Встать с кровати и выйти отсюда. Больше ничего не надо. Хоть в морг, но на своих ногах».

Вскоре эта мысль о смерти ему разонравилась. Снова захотелось домой. Надо было помолится Богу. Рома прочитал про себя «Отче Наш», но как-то без выражения. Он вспомнил еще пару молитв, но слова не ложились на душу. «Господи, дай мне еще пожить немного, – Рома перешел на формат беседы. – Наверное, в этом нет смысла и если мне надо умереть, то что ж теперь, но дай мне еще пожить. Другой жизни попробовать. Без алкоголя, без бредовых идей. Просто семья и все. Машину куплю. На права сдам. Будем ездить на природу, жарить идиотские шашлыки, рыбу ловить. Купим с Лизой удочки, и понеслись крючки-червячки. В церковь начну ходить, подружимся там с кем-нибудь. Есть же другая жизнь. Дай мне ее попробовать. Хоть немного».

Рома представил себя на берегу речки. Большая компания. Дети играют и среди них Лиза. Стол с едой. Вера счастливая смеется. Стаканчики. А что в стаканчиках? Нет, не водка, не угадал. В стаканчиках – вино. Вино? Конечно же, сок. Или минеральная вода. Или кефир. Или бифидок. Выбирай, что хочешь. Ассортимент грандиозный. А что же с вином? Вино только по праздникам. Но сегодня-то праздник, так что доставай бутылку. Дайте-ка разолью. А я не буду, спасибо. Я за рулем… Господи, дай пожить еще немного. А то как-то недоделано все. Чай недопит и рыба недопоймана…

Рома увлекся представлением новой жизни, в которой он – непьющий работяга и все вокруг него счастливы. Умирать совсем расхотелось.

9. Горец