Читаем Реанимация полностью

Знай наши кони быстрей лошадей!

Это был припев. Казаки сегодня были в ударе. Даже тертый хачик в маршрутке выкрутил свой УФ-диапазон на полную и качал головой в такт. «Вот так мы и побеждаем. Мы -стихийное бедствие. Мы – торнадо. С дороги, козлы, мы сбежали с парада».

Потом Рома попал в какое-то бесконечно-этажное стеклянное здание. Там тоже было полно народа. Все носились кто куда. «Это и есть работа. Мы так и будем работать, пока не высосем все деньги мира. Высосем. Высосем. Выси засосём». Потом неожиданно стало тихо. Движение остановилось.

– Эй, кто-нибудь включите лошадей, – прорезал тишину женский голос. Это были санитарки-ведьмочки. И снова грянул хор…

Рома открыл глаза. Врачиха с большим носом и Алексей стояли у тумбочки.

– Ампулу спишем на бомжа с 3-й палаты. Он был буйный и разбил. Посмотри по документам какая фамилия и впиши сюда. Взять с бомжа деньги возможности нет. Вот тут галочку поставь. Давай езжай уже, а то мало что – залетим по полной, – говорила врачиха.

«Я могу заплатить за ампулу. Давайте я заплачу… – хотел сказать Рома, – …хотя, фиг знает, сколько она стоит. Так что лучше помалкивай, пока не спрашивают». Он решил не вмешиваться в беседу.

Алексей схватил листок, повернулся и поймав Ромин взгляд показал ему свой громадный кулак. Рома развел руками. «Больного бить не должны, можно покривляться»

Тем временем в соседней ординаторской собрались врачи. Они готовились к обходу.

– Что будем с Бугаевым делать? – спросил кто-то.

– Срочно надо выгонять отсюда, совсем оборзел.

– Я слышала про ампулу, – возразила донна Анна. Рома сразу узнал ее голос, – но мы не можем выписывать не долечившегося человека, каким бы он не был.

– А когда он долечится? Он тут всю реанимацию разнесет.

– Он вчера заставлял Марину полотенцем свою, извините, жопу вытирать. – это был голос противного доктора с эспаньолкой. – До слез ее довел. Лежит тут королем, командует всеми.

– Он наглый очень. У нас дружный хороший коллектив и он этим пользуется. Нужно его выгнать и еще пендалей на дорожку навалять.

– Это не вопрос насколько нам нравится пациент. Это вопрос этики, – возразила Донна Анна. Она была главной и только она могла принимать решение о выписке. Остальные врачи пытались ее убедить выгнать больного. Они снова наперебой стали говорить какой плохой этот Бугаев.

– Ладно. Хватит, – сказала наконец донна Анна. – Я приняла решение. Пошлите на обход. И так сильно задержались.

Вскоре в палату стали входить врачи. Их было еще больше, чем вчера. Роман смотрел, как в очередной раз мнут сиськи девушке-старушке – «Выписать!», как брезгливо осматривают Эммануэль – «Выписать!».

Следующим был Горец. Он уже пришел в сознание и мог крутить головой. Врачи долго обсуждали и спорили, что с ним делать дальше. Похоже, у всех чесались руки поэкспериментировать с неординарным больным. Один из врачей предложил заморозить Горца. С какой целью так никто и не понял.

Наконец дошла очередь до Ромы. Он полусидел на подушке, сжав кулаки. Врачи окружили его. Врачиха с большим носом стала зачитывать его карту. Она говорила про результаты анализов, УЗИ, моторику и положительную динамику.

– Думаю надо в хирургию переводить, – закончила она. Повисла пауза.

– Переведите меня, пожалуйста, – не выдержал Рома. – Я тут с ума начинаю сходить. Эту ампулу вашу драгоценную сломал. Извините, конечно, но я просто не могу больше здесь быть. Я ненавижу эту реанимацию. Просто ненавижу, поэтому так себя и веду. Выпишите меня, пожалуйста.

Рома замолчал. Все вопросительно смотрели на донну Анну.

– Хорошо, – сказала, наконец, она. – Переводим в хирургию.

Консилиум двинулся в сторону коридора.

– Спасибо, спасибо вам огромное, – радостно крикнул Рома донне Анне вслед. Хотелось что-то еще сказать на радостях, но ничего больше не приходило в голову. Обход двинулся дальше, но некоторые врачи задержались. Среди врачей был доктор Айболит. Он беседовал с молодым парнишкой, студентом по виду. У парнишки-студента под мышкой был ноутбук.

– Слушай, давай на нем посмотрим, – сказал студенту Айболит, кивая на Рому, – Он бухает с детства. У него печень, наверное, как говяжья уже.

– Давайте.

Студент открыл ноутбук, поставил его на тумбочку рядом с кроватью и попросил Рому повернутся на бок. Рома повернулся. Парнишка смазал бок жидким гелем и стал водить по боку тупой пластмассовой штукой, подключенной к ноутбуку через USB. Рома догадался, что ему делают УЗИ

– Ничего себе техника, – восхищенно сказал Айболит, смотря в монитор. – Не может быть, что Китай.

– Китайский софт, да и железка тоже – ответил студент.

– Атас, красота. Вот тут еще. Дай я.

Айболит забрал у молодого человека прибор и стал водить по Роминому боку.

– Смотрите, вот тут, – засмеялся студент, тыкнув пальцем в монитор. Айболит тоже засмеялся. Рома тоже хотел посмеяться, но ему ничего не было видно.

– Вот это и это – сфоткай. Там посмотрим.

– Хорошо.

Через пару минут студент сложил ноутбук и аккуратно вытер Рому салфеткой.

– Все равно китайцы не могли сами такое придумать. Сперли, как обычно, – никак не мог успокоится Айболит.

– У кого?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза