– Меня вообще-то завтра выписывают.
– С чего ты взял? – насторожился Алексей.
– Мне сказали. И вообще, если что я напишу отказ. Надоело мне здесь.
– Ты дурак что ли? – нахмурив брови, грозно произнес медбрат. – Ты умрешь, если уйдешь отсюда.
– Блин, с чего я умру? У меня положительная динамика.
– Какая динамика, дурак? Ты умрешь без реанимации.
– Откуда ты знаешь? Мне сказали, что у меня все хорошо. Я по любому завтра пишу отказ.
– Какой отказ? В реанимации не пишут отказы.
– Как не пишут? Меня же спрашивали – хочу ли я ложится в больницу или нет.
– Реанимация – это не больница. В больнице можно написать отказ, а в реанимации нет. Тебя отпустят отсюда только тогда, когда посчитают нужным. Понял?
– Понял, – обреченно сказал Рома. Это была плохая, даже ужасная новость.
Алексей вернулся к своей тумбочке. «Что делать? – расстроенно бормотал Рома. – А если меня не отпустят? А если меня никогда не отпустят? Хотя бы просто так, чтобы поржать. Хотя бы за то, что я эту девочку до слез довел. Не позвонить, ни написать и выход только через морг. Господи, куда я попал? Господи, помоги. Куда я попал?»
Роме сразу же нарисовался ужастик про реанимацию.
«Любого можно сюда поместить и держать сколько угодно. И никто не узнает где ты. Сколько людей без вести пропадает. Может быть все тут лежат, пока не сдохнут. Никакой тюрьмы не надо. Ни прокурора, ни приговора. Привязали к кровати, заколотили сверху и все тебе. Пожизненное. Блин, как мне выйти. Может все-таки отпустят завтра? А если нет? А если нет?! А если нет?!!!!»
Рома смотрел на чернеющую в полумраке огромную спину медбрата и им стала овладевать паника.
«Как сбежать отсюда? Они думают, что я не могу ходить. Это хорошо. Но меня привязали к кровати. Блин, меня привязали к кровати. Это очень плохо. Может, просто так привязали, а может специально. Может они знают, что я могу ходить и могу сбежать. Зачем я им нужен? Я могу рассказать, что у них тут творится. А что у них тут творится? Ничего тут не творится. Просто умирают люди, те кому повезет, конечно. А невезучие лежат привязанные, пока им тоже не повезет. Всем повезет однажды. Как ты сбежишь? Ты – голый. Даже проездного на метро нет, а на улице зима. Через турникет можно перебежать, если ментов не будет, но ты будешь в одеяле и босиком. Поймают и сюда вернут. Надо быть хитрее. Ты же умный и это твое оружие».
Алексей снова убежал куда-то по коридору.
«Эх, командир, дырявые колготки, эх, командир, *опа впереди. Эх, ты, герой, шлепки – две селедки. Дырявые колготки береги», – запел казачий хор, и паника отпустила. Он заслушался. Песня была новой, лучше прежних. Рома уже немного видел этот хор. Радио стало превращаться в телевидение. Казаки летели на своих конях, махая шашками. Кони летели строем, шашки сверкали синхронно. Враги, если такие были, испарялись за сотни километров от одного только ядрёного перегара. Нет, не ядрёного, конечно же ядерного. «Держи фашист, расщепление нашего родненького атома за шиворот!»
Рома летел вперед вместе с кавалерией, пока со всего маха не нырнул в густой и мутный сон…
11. Домо-о-о-о-о-ой!
Рому разбудил грохот. Это в палату вошла одна из ведьмочек. Она зажгла весь свет и гремела ведром так громко, что закладывало уши. Без сомнений она делала это специально. А за окном была ночь. Очень хотелось спать.
– Дайте поспать, – закричала громко соседка. Рома был не одинок в своем протесте. Санитарка не отвечая поставила ведро посреди палаты и пошла в коридор.
– Свет выключите, пожалуйста, – крикнул Рома, увидев, что ведьмочка не собирается выключать свет.
– Чего? – грубо спросила она, обернувшись.
– Выключите свет. Сейчас ночь, а нам вставать нельзя, и мы не можем выключить свет сами.
– Уже 4 часа. Время уборки, – зло сказала санитарка и вышла в коридор не выключив свет.
«4 утра, совсем охренели. Самим нельзя спать, так никому не дадут», – зло думал про себя Рома, закрывая глаза. Ведьмочка скоро вернулась, с ней – другая. Началась уборка. Одна протирала полы, другая – перестилала больных. Больную напротив перестелили быстро и без проблем. Следующей была сексуально озабоченная тетка. Ее долго будили. Проснувшись, тетка тут же продолжила мастурбацию, словно и не заканчивала.
– Эй, ты, дура, что ли? – зло прикрикнула ведьмочка, с трудом вытаскивая шаловливую ручонку. – Сейчас завяжу тебе лапки за спиной, поняла?
Секс-тетка не понимала. Она стала громко завывать.
– Заткнись, гадина, – не особо эмоционально отреагировала санитарка, – а то отрежем тебе твой точпэд. Давай поворачивайся, будем умываться.
Санитарка стала обтирать больную влажной тряпкой. Больная тут же застонала от удовольствия.
– Черт, слышишь, Алин, ей сверло в задницу воткни – всё ласка.
Алина, усердно натиравшая тряпкой пол, засмеялась. Следующим был Горец. Он был в отключке.
– Эй, давай просыпайся. Подмывалки заказывали?
Горец не реагировал.
– Алин, помоги перевернуть этого борова. Не добужусь никак.
Алина бросила тряпку, и они стали переворачивать Горца. Рома слышал, как заколотилось сердце больного.