Реанимация

В палату зашла высокая, пожилая врачиха. Она с утра была на обходе, как самая главная. Во всяком случае Елена Сергеевна, рассказывая про больных, обращалась к ней. Врачиха уже несколько раз заходила в палату. Про себя Роман назвал ее донной Анной, хотя сам не понимал, что общего у нее с героиней моцартовской оперы.

– Извините, – громко сказал Рома. Донна Анна остановилась и подошла. – А вы меня завтра выпишите? Мне сказали, что у меня положительная динамика и что завтра я уже буду здоров. Проходил тут врач один и сказал, что я уже здоров. Можно же все эти лекарства давать наверху, в хирургии. Какая разница где лежать?

Заметив удивление в глазах донны Анны Рома замолчал.

– Разница есть. Не переживайте. Здесь просто так не лежат, – спокойно ответила врачиха.

– Я просто боюсь, что вы про меня забудете, – стал оправдываться Роман.

– Ничего не бойтесь, – сказала донна Анна и ушла.

«Глупо получилось, хотя лишним не будет. Я их тут всех достану. Им-то по фиг, а у меня заказы пропадают».

Роману захотелось в туалет по большому. Идти под себя совсем не хотелось. Соседка напротив уже пару раз кричала: «Я обосралась. Уберите кто-нибудь». Рома искренне ей сочувствовал и теперь вот мог оказаться в похожей ситуации. В палате из персонала никого не было. Все курили, наверное. Рома изо всех сил пытался держаться и пока получалось. Попытки достать «утку», стоящую под кроватью, успехом не увенчались. Наконец в палату зашла одна из утренних санитарок-ведьмочек.

– Я в туалет хочу. Дайте, пожалуйста, горшок, – тут же попросил Рома.

Ведьмочка посмотрела на него с брезгливостью, достала «утку» из-под кровати и подала ее в руки больному. Рома изогнувшись лег и тут же из него, громко стуча по пластику, хлынул поток. Это была почти не переваренная каша. Звуки были некрасивыми, но Роме было все равно. Медсестра ушла. Рома опустошил кишечник и стал ждать, когда «утку» уберут. Ведьмочка не возвращалась. Рома несколько раз пытался окликнуть кого-нибудь в коридоре, но никто не откликался. Лежать на утке было ужасно неудобно. Наконец ведьмочка вернулась. Она даже не посмотрела на Рому, забрала что-то с подоконника и пошла назад.

– Уберите уже, – зло окликнул ее Рома.

Санитарка без эмоций и даже не думая извинятся, стала доставать «утку».

– Дайте чем-нибудь вытереть, – злился Рома, не отдавая горшок.

– Вату? – спросила медсестра.

– Нет, – закапризничал больной. – Вон у вас там висит что-то.

Рома кивнул на умывальник.

– Это полотенце. Вы хотите подтереться полотенцем?

– Нет. Полотенце не надо. У меня просто зрение плохое. Я не разглядел. Какие-нибудь салфетки, бумагу туалетную. Вы что не срали никогда?

Звучало грубовато, но Рома был очень возмущен. Санитарка принесла салфетки. На ее глазах блеснули слезы. Подав салфетки, ведьмочка пошла из палаты.

– А горшок? – закричал в след Рома. Санитарка вернулась и стала ждать. Она действительно плакала. «Вот, блин», – думал Рома, вытираясь. Он весь испачкался, подтер кое-как, побросал салфетки в «утку» и приподнялся.

– Всё, – устало сказал он. Санитарка достала из-под него тазик и понесла мыть. «Нечего было идти сюда работать раз брезгливая такая. Я б тоже бы брезговал, поэтому я тут не работаю» – проворчал про себя Рома. Ему стало совестно, что довел девушку до слез.

Санитарка быстро ушла и скоро Рома услышал, как она жалуется кому-то на него.

– Бугаев? Так, посмотрим, где эта сволочь работает, – говорил кто-то. Рома узнал по голосу противного врача с эспаньолкой, который во время обхода мял его живот. – Ха. Он – дизайнер. Дерьмовый должно быть дизайнер. Не плачь. Жизнь его накажет. Без уродов, к сожалению, нигде не обходится.

Рома прекрасно слышал их разговор. Они были в соседней комнате. Рома закрыл глаза, чуть покачался и его лодка-кровать поплыла на свободу. Поле было длинным и ровным, потом пошли горки. Рома то катился вниз, то поднимался вверх, пару раз он чуть не кувыркнулся в кювет…

Рома открыл глаза. За окном уже стемнело. Рядом стояла Елена Сергеевна с другим врачом. Они обсуждали его здоровье.

– Как живот? Переваривает? – спросила больного Елена Сергеевна.

– Да. Все отлично переваривает. – сказал Рома, не уточняя, что был понос. – А можно мне еще глюкозы. Она вкусная.

– Нет глюкозу уже не надо. Вам дают то, что вам нужно.

– Меня завтра выпишут?

– Посмотрим, – сказала Елена Сергеевна и они ушли.

Рому озарило. «Я могу написать отказ. Когда ложишься в больницу, если не хочешь ложится, то пишешь отказ. И тогда тебя отпускают. Подыхай, как знаешь. Я завтра просто напишу отказ и пошли все на фиг. Блин, как я раньше не вспомнил. Давно бы дома сидел. Ну всё. Можно теперь не беспокоится. Осталось ночь продержаться. Просто усну и все проблемы».

Вошел Алексей. Как всегда быстро, он подошел к тумбочке, заполнил журнал и стал брать кровь у больных.

– Ну что, как ты? – спросил он Рому, подсоединившись к катетеру на шее.

– Все хорошо. Нет белой горячки. У меня вообще ее не бывает. Я не псих.

– Ну, ты не зарекайся, – усмехнулся Алексей. – Что кашу-то не доел? – спросил он, стуча по пакетику с кашей. – Завтра тебе другую дам, пожиже.