Реанимация. Истории на грани жизни и смерти

Чаще всего люди задают мне два вопроса: «Как вы боретесь со стрессом?» и «Как вы расслабляетесь?» Хотя обычно я отвечаю просто, например говорю, что люблю бегать или читать, в действительности все гораздо сложнее. Недавно, когда я был на смене, в реанимацию доставили 19-летнюю велосипедистку с тяжелыми травмами. Это была студентка, которую на большой скорости сбил фургон, когда она ехала домой после занятий. У нее была тяжелая травма головы, перелом тазовой кости и многочисленные повреждения грудной клетки. Нашей бригаде понадобилось несколько часов, чтобы стабилизировать ее состояние. Мы выполнили несколько сложных кровавых процедур, связались со многими хирургами и поговорили с ее шокированной семьей.

В тот вечер я работал допоздна, а затем проехал на велосипеде 15 километров по узким проселочным дорогам вдоль валлийского побережья. Пока я ехал домой, мой мозг непрерывно воспроизводил удачные и неудачные моменты, произошедшие за день. Я думал о радикальных жизненных переменах, которые, несомненно, ожидали бедную студентку, и беспокоился о ее семье. Я также волновался о собственном благополучии, поскольку в тот день я неоднократно оказывался в трудном положении. Это был сложный и напряженный день, но не предельно стрессовый в классическом понимании. Зачастую именно медицинская составляющая моей профессии является наименее волнительной. Работая над этой книгой, я встретился со своими пациентами спустя годы после того, как их лечил. Мне пришлось заново пережить некоторые из самых волнующих моментов в моей карьере, причем теперь я воспринимал их острее, чем в то время, когда был врачом этих людей.

По моему мнению, стресс овладевает вами в тех случаях, когда вам не хватает контроля, опыта или ресурсов и когда множество маленьких проблем возникают одновременно. Я испытываю стресс, когда мне недостает контроля, чтобы решить эти проблемы.

Занимаясь случаем велосипедистки, я столкнулся со всем вышеперечисленным. В медицине стресс обычно постепенно накапливается на протяжении нескольких лет. Иногда он практически не ощущается до тех пор, пока не становится невыносимым. Обычно это случается в тот момент, когда система выдвигает требования, которые вы хотите, но не можете выполнить. Доехав до дома, я сразу почувствовал стресс. Я опять оказался в ситуации, где у меня было мало контроля, никакого опыта и лишь немного ресурсов. Спешившись с велосипеда, я пошел на задний двор моего соседа: пока он был в отпуске, я отвечал за жизнь его бесценных огурцов. Когда я, не успев снять с груди больничный бейдж, открыл дверь теплицы, меня охватила паника. Половина огуречных листьев была не такой зеленой и яркой, как в тот день, когда он показывал мне свой огород. Теперь листья были сухими, хрупкими и покрытыми белыми пятнами. Огурцы умирали, и я не знал, что делать.

Как ни странно, эта часть дня оказалась для меня очень напряженной. Это ни в коем случае не преуменьшало чудовищность травм молодой велосипедистки, скорее наоборот. Однако теперь у меня не было ни контроля, ни знаний, ни команды, готовой прийти на помощь. Я не знал, как справиться с тем, что меня ожидало. Я не мог ни поговорить с соседом, ни обратиться за помощью. Да, реаниматология — это тяжело. Закрывая глаза ночью, я вижу своих прошлых и настоящих пациентов, которые жили и умерли. Но это моя работа, моя жизнь и мой выбор. Огурцы не имели к этому никакого отношения. Здесь кроется ключ не только к реаниматологии, но и к медицине в целом. Я работаю в условиях, далеких от совершенства. Когда в системе что-то не ладится, возникает стресс, и отношения портятся. Когда система находится в стрессе, то же самое чувствую и я. Часто это происходит не из-за природы моей работы, а из-за природы несовершенной системы.

Пока о работниках здравоохранения заботятся, профессия реаниматолога вовсе не самая стрессовая в мире. Однако давление со стороны Национальной службы здравоохранения приводит к тому, что медицинские работники, включая меня, иногда не ощущают заботы о себе. О системе и ее работниках необходимо беспокоиться. Если заботиться о медиках, они будут заботиться о пациентах.

Мне немного неловко из-за того, сколько раз в этой книге встретилось местоимение «я», ведь книга вовсе не обо мне, а о моих пациентах. Однако их истории рассказаны через призму моего опыта, и я предлагаю вам взглянуть на то, как пациенты изменили мою жизнь. В этой книге о реаниматологии и медицине в целом я — наименее важный персонаж, поскольку в мире есть тысячи людей, которые занимаются более глобальными и значимыми вещами, чем я.