Реанимация судьбы

Вернувшись с кладбища, он долго лежал в ванне, пытаясь отрешиться от мыслей. Завтра – на работу, а у него тряслись руки и дергалось веко правого глаза. «Не хватало еще отстранение от операций получить, а что – с Аделины станется, – злясь на себя, думал Игорь, то опускаясь с головой под воду, то снова выныривая. – Может, мне все-таки попробовать поговорить с Иващенко? Попросить не разглашать – в конце концов, есть же какой-то кодекс, запрещающий ему обсуждать то, что говорят пациенты на сеансах? Мне необходимо выговориться, я устал носить все в себе, чувствую, что меня это убивает, раздирает на куски. А ведь скоро я не смогу оперировать, и что тогда? Что я буду делать? Снова менять специализацию? На что? На терапию? Даже думать об этом смешно. Нет, надо брать себя в руки – или просить о помощи».

Но одно дело решить, а совсем другое – выполнить то, что решил, это Игорь тоже хорошо знал. Но на этот раз он хотел все-таки попробовать. И, возможно, так и поступил бы, если бы не шокирующее известие, поджидавшее его в клинике в понедельник.

Первое, что увидел Авдеев, войдя утром понедельника в ординаторскую, было растерянное и бледное лицо Василькова, заместителя главного врача. Другие доктора тоже были чем-то то ли озабочены, то ли озадачены.

– Доброе утро, – поприветствовал коллег Авдеев. – У нас что-то случилось?

– Игорь Александрович, срочно берите историю клиентки из шестой палаты, изучайте и, если все в порядке, мойтесь на операцию, – распорядился Васильков. – Если будут вопросы – отложите, обсудим позже и сообщим клиентке о сдвиге сроков.

Шестую палату вела Драгун, и только теперь Игорь понял, кого не хватает среди сотрудников.

– Что-то случилось?

– Аделина Эдуардовна попала в аварию в пятницу, всех ее клиентов я передаю тем, у кого загрузка минимальная. Вам, доктор Авдеев, придется взять большую часть.

– Почему мне?

– Аделина Эдуардовна так распорядилась. Если у вас есть возражения… – Васильков сдвинул очки на кончик носа и поверх них посмотрел на Игоря.

Тот пожал плечами:

– Разумеется, у меня их нет, я немедленно возьму истории и определю очередность операций.

– Тогда, если всем все понятно, приступаем к работе, – заключил Васильков. – Обход в девять, прошу всех не опаздывать.

Он вышел из ординаторской, а врачи, разойдясь по своим столам, в полной тишине углубились в изучение историй болезни. У Игоря на языке вертелся вопрос о состоянии Аделины, но, похоже, никто из коллег не настроен был обсуждать произошедшее с шефиней. Только Филипп, первым закончив с историями, проговорил, ни к кому не обращаясь:

– Надо Мажарову позвонить.

– Я позвоню, – откликнулся анестезиолог Сергей, который, как слышал из разговоров Игорь, общался с мужем Аделины довольно близко.

Авдеев не отменил ни одной из назначенных Аделиной операций и не перенес ни одну из них даже на сутки. Васильков, просмотрев планы, согласно кивнул:

– Ну, верно. С клиентами я поговорю сам, объясню ситуацию. Если кто-то захочет отказаться, вы уж не обижайтесь, хорошо? Дело не в недоверии лично к вам, а в том, что многие ложатся сюда именно из-за Аделины и хотят оперироваться только у нее.

Игорь пожал плечами:

– Клиент всегда прав. Просто… как долго она пролежит?

– Пока непонятно, – уклонился Васильков. – Ничего, я разберусь с этими вопросами, а ваше дело – лечебное. Раз Аделина попросила вас взять основную часть клиентов, значит, считает, что вы справитесь.

Игорь ощутил прилив сил, словно заочное признание его способностей начальницей окрылило его и дало новое ощущение себя.

В операционную он зашел уверенной походкой человека, который не сомневается в своих возможностях.

– Что это с вами, Игорь Александрович? – спросила старшая сестра оперблока, когда Игорь размывался после операции.

– А что такое, Елена Сергеевна? – весело отозвался Авдеев.

– Такое впечатление, что вы на себя костюм бога натягиваете, – с усмешкой подколола она.

– А вы привыкли, что в костюме бога тут доктор Драгун обычно расхаживает?

Лицо Лены посуровело, она свела брови к переносице и негромко проговорила:

– А вот этого говорить не нужно, если не хотите оказаться в полной изоляции.

– Что – коллеги устроят «темную»? – продолжал веселиться Игорь.

– Вы что – действительно не понимаете? Аделина Эдуардовна – хирург, каких мало. И ваш юмор совершенно неуместен, это как минимум некрасиво, а тем более сейчас, когда ее здесь нет. Уверена, что в глаза вы ей подобного ни за что не повторите.

– Это почему же?

– Потому же, – отрезала Лена. – Духа не хватит. Всего доброго, Игорь Александрович. – Она развернулась и вышла из предоперационной, а Авдеев почувствовал себя очень неуютно.

«Какого черта я так разговорился? – ругал он себя, шагая в лечебный корпус, чтобы посмотреть, как себя чувствует послеоперационная клиентка. – Почему мне постоянно хочется говорить колкости в адрес Аделины? А самое противное, что Ленка права – я ни за что не повторю это в глаза. Я трус».