Ребекка с фермы «Солнечный ручей»

Этот разговор происходил в пятницу вечером дома у Эммы Джейн, когда Ребекка, к несказанной своей радости, осталась на ночь одна, так как обе тетушки уехали в Портленд на похороны старинного друга. В субботу занятий в школе не было и девочки решили сами запрячь старого белого жеребца, чтобы съездить за три мили в Северный Риверборо; в полдень — пообедать с двоюродными братьями Эммы Джейн и ровно в четыре возвратиться.

Когда девочки спросили, можно ли им по пути заглянуть в несколько домов и продать мыло для Симпсонов, то поначалу получили категорический отказ. Однако миссис Перкинс была по натуре женщиной снисходительной и в конце концов разрешила дочери развлечься таким неожиданным образом. При этом она подумала и о Ребекке, которую притесняет тетя, и о том, что малышки участвуют не в чем ином, как в делах благотворительности.

Первым делом они зашли в магазин Ватсона и предложили хозяину купить несколько больших ящиков мыла по накладной на имя Клары Белли Симпсон. Сделка состоялась, и тем утром на всей деревенской дороге не было более счастливых путников, чем Ребекка и ее подруга. Стояла удивительная тишь бабьего лета. Такая погода редко выдается в канун Дня Благодарения. Это был ярко-красный день; день цветов ржавчины и буйволовой кожи; желтый, канареечный, лимонный, карминный, бронзовый, малиновый, вишневый день! На дубах и кленах еще оставалось много неопавших листьев, которые радовали чудесным сочетанием красного, шоколадного и золотого. Воздух напоминал прозрачный, с игрой солнечных зайчиков, сидр. В полях виднелись горки овса, гороха, моркови, свеклы, и все это постепенно развозилось по мельницам, амбарам и ярмаркам. Белый жеребец как будто забыл, что ему исполнилось двадцать лет. Он вдыхал сладкий прозрачный воздух и несся, словно на скачках. Вдали синей пирамидой вырисовывалась гора Нокомис. Ребекка привстала в тележке и, охваченная радостью жизни, обратилась к миру:

Мир широкий, волшебный, блестящий,
Воды синих потоков катящий,
Грудь одевший травой изумрудной —
Ты любимый, единственный, чудный!

Раздражавшая порой Ребекку своей недалекостью Эмма Джейн сейчас казалась ей как никогда близкой, дорогой, верной, испытанной подругой. Ах, более того, она казалась ей ослепительной, загадочной, волшебной — и все благодаря этой самостоятельной поездке, поделенному пополам чувству освобождения и так удачно устроенному коммерческому предприятию.

Великолепный, ярко расцвеченный лист упал с дерева прямо на скамью повозки.

— У тебя не кружится голова от такой красоты? — спросила Ребекка.

— Нет, — после продолжительного молчания отвечала Эмма Джейн, — совсем даже не кружится.

— Может быть, головокружение — не совсем то слово, но оно близкое. Когда я вижу эти цвета осени, мне хочется съесть их, выпить, уснуть в них… Если бы ты была деревом, какой бы ты выбрала для себя цвет?

Эмму Джейн больше всего радовало, что она проводит время вдвоем с Ребеккой, а Ребекка все время вслушивалась, всматривалась и без остановки говорила. Теперь она затеяла развлечение на новый лад.

— Я бы хотела стать цветущей яблоней. Помнишь, весной яблоня цвела розовыми цветами возле нашего свинарника?

Ребекка расхохоталась. Вечно Эмма Джейн что-нибудь ляпнет ни к селу ни к городу!

— А я хотела бы быть вон тем багряным кленом у пруда! — и она указала взмахом кнута в сторону дерева. — У него обзор гораздо шире, чем у твоей яблони возле свинарника. Я бы смотрела все дни на тот дальний лес, а вечером любовалась в зеркале пруда своим красным платьем, и вместе со мной другие деревья — желтые, лимонные, шоколадные — тоже смотрелись бы в пруд. Поскольку я теперь взрослая и научилась сама зарабатывать, то собираюсь справить себе платье такого же рубинового цвета, как этот упавший лист. Оно будет из тонкой материи, со шлейфом, с пышными складками. А к нему будет шарф, и он же одновременно пояс, шоколадного цвета, как ствол у того клена. А весной я позеленею. Я придумала, что у деревьев зеленое нижнее белье. Они все лето ходят в нижнем белье, а осенью едут на бал в разноцветных нарядах.

— А мне эти цвета кажутся очень обыкновенными… как на домашнем халате. Я все-таки буду яблоней. Я хочу белое платье с розовым шарфом и розовыми чулками. А к нему — золотые туфельки и веер с блестками.

Глава XIV Господин Аладдин

Прошел час с начала их коммерческой командировки, и лишь одно обстоятельство немного портило девочкам настроение.

Они решили обходить дома намеченных «жертв» не вдвоем, а порознь — из опасения, что, зайдя вместе, начнут говорить наперебой и их не будут воспринимать всерьез. Поэтому решено было, что одна будет придерживать у ворот жеребца, а другая — входить и предлагать мыло. И вот к концу поездки результат оказался не в пользу Эммы Джейн. Она продала всего-навсего три куска мыла, тогда как Ребекка «реализовала» три маленьких ящика.