«Ребенки» пленных не берут

— Кончай товарищать! Не на плацу. Каким образом ты его другом умудрился стать? Нахруза, что ли завалил?

Офицеры рассмеялись: нездоровая любовь отставного пограничника ко всякого рода кулачным поединкам была известна всем. Как и его боец.

— Так точно! Сошлись. Он упал и больше не встал.

Рюмшин поперхнулся смехом. Впрочем, не он один ошарашено рассматривал щуплого сержанта.

— Что? — выдавил Махонько, — Дэва запинать сумел? Как?

— Жить захочешь — не так раскорячишься, — ответил сержант, — Да и не предупредил никто, что он непобедимый. Здоровый, это не отнять. Но большой шкаф громко падает. Вот он и свалился, чуть в горах лавина не пошла.

Никто даже не попытался засмеяться. Человек, по незнанию победивший самого известного бойца двух стран, достоин не смеха.

— А Амонатова чем купил? — продолжил Рюмшин.

— Мы с Фаррухом еще до войны знакомы были. За одну команду выступали.

— Не знал, что внук бека увлекался рукопашеством.

— Мы в шахматы играли, — разъяснил сержант.

— Во что? — все же переспросил Пилькевич.

— В шахматы. Фаррух — гроссмейстер.

— То-то он умный такой, — задумчиво протянул полковник. — А ты? Тоже гроссмейстер?

— Так точно!

— Крандец! Не человек, а копилка с сюрпризами. Что еще припрятано? Может ты и Бодхани Ахмадову друг?

— Никак нет! Не друг. Мы с Ахмадовым немного поссорились. Совсем немного, — грустно сказал Юринов.

— То есть, получается, сынок его на тебя неудачно напоролся?

— Никак нет! — опять сказал сержант, — сын Бодхани Ахмадова напоролся на капитана Урусова, командира нашей группы. Ну и помер, естественно. А капитан пропал в неизвестном направлении. И, думаю, ему нужна помощь.

— Так… — Рюмшин тяжело вздохнул, снова посмотрел в лежащее на столе удостоверение гостя, и продолжил. — Вот что, Борис Викторович, подсаживайся поближе, и рассказывай всё по максимуму. А на этих архаровцев внимания не обращай. Все свои.

Таджикистан, Фанские горы, ущелье Ишем

Евгений Аверин (Огневолк)

Настолько хреново на душе Евгению не было давно. Грызло так, что хотелось выть. Почти все взрослые собаки участвуют в очень сложном деле. А он, капитан ФСБ, прошедший обе Чечни, должен сидеть и ждать. Потому что не угонится ни за собаками, ни за молодежью. Возраст не тот. И здоровья хватает разве что проводить до середины ущелья Имата, куда группу забрасывают на машинах. Утешает самолюбие только одно — с псами пойдет в бой только молодежь. Самые быстрые и самые сильные. Лучшие. Те, кто разгромил джигитов в Матче, не заплатив за победу ни одной жизнью. Ни человеческой, ни собачьей. Пойдут «ребенки»: шестнадцатая и восемнадцатая группы. Те, кто в патрулях давно не теряют людей. Самолюбие утешить легко. Хватит осознания, что именно ты стоял у истоков. Только не самолюбие ведь сжимает грудь тисками и заставляет утайкой вытирать подозрительно влажные глаза…

Сейчас задача сложнее сангистанского спектакля. Намного сложнее. Она будет выполнена обязательно, можно не сомневаться. Но сколько вернется назад? Половина? Четверть? Еще меньше? Кто не придет назад? Кто не вернется из детей, выросших на его глазах, и из собак, выкормленных собственными руками. Кто, как не Огневолк, помнит тех, кто сегодня идет в бой, маленькими меховыми комочками и несмышлеными карапузами, тискаюшими эти комочки. И хорошо помнит отцов и матерей этих самых псов, когда те были такими же комочками. Дети и щенки вырастают… И уходят сражаться… А отцам остается ждать. И гадать, кто не вернется на этот раз… Не важно, биологический ты отец или отец по духу… Всё равно, каждый щенок, каждый ребенок — твой. И не имеет значения, что «ребенок» стоит в бою троих, а «щенок» играючи расправится с волком или барсом. Для тебя все они дети и щенки…

Все уже выгрузились. Люди собираются: последняя подгонка рюкзаков, развеска снаряжения. А собаки… Какие у мохнатых сборы?..

Аверин обнял за голову большого черного пса. Тэнгу, его друг и брат. Такой же большой и сильный, как Санькин Коно и Ленг Виктора. И такой же умный. Ничего удивительного, все трое из одного помета. Братья, вот и похожи. Но характеры разные, хотя заметить это не так просто. Для других сложно, не для Аверина. Коно — боец, Ленг — спасатель, а Тэнгу — лидер. И друзей-хозяев псы выбрали соответствующих. Сегодня Тэнгу поведет собак в бой. Один, без Евгения.

— Ты аккуратней там, Тэнгик, — тихо сказал Аверин, почесывая пса за ухом. Стоять пришлось согнувшись. Поза была неудобной, на корточках голова пса оказывалась слишком высоко, стоя — низковато. Но кинолог был привычен и не к таким позам. — И своих береги. На стрельбу буром не лезьте… Да ты сам всё знаешь, умница моя…

Пес негромко рыкнул и легонько боднул Аверина мордой. Не нервничай, мол, хозяин. Разберемся. Война план покажет. Впервой, что ли?

Впервой, Тэнгу! Так серьезно — впервой. Но тебе неведомы сомнения. Ты привык драться и побеждать. Или умирать, если не удастся победить. Так воспитан. Не только ты, все, кто уходит сегодня. И звери, и люди…

Евгений последний раз провел рукой по густой черной шерсти и отпустил пса.