Ребенок ледяного дракона

Рейка выглядел довольным, и когда они уходили, Оли повернулся и помахал мне рукой на прощание. Не подумав, я попытался помахать своей больной рукой и поморщился. Дверь закрылась, и я снова остался наедине со своими мыслями. Я сел на край кровати и некоторое время смотрел на трещину в стене. Я все еще помнил, как семь лет назад Рейка не решался принять мою помощь. Теперь я был тем, кто неохотно соглашался на помощь.

Я все еще находился в шоке от всей этой ситуации и не знал, как мне свыкнуться с мыслью, что у меня есть сын. Как я скажу Оли? Да и скажу ли я Оли? Я здесь ненадолго, но как только я закончу, мне нужно будет вернуться в Олд Шор Порт. Какой смысл рассказывать Оли, если я просто исчезну из его жизни?

Я упал на кровать и сосредоточился на пятне на потолке. Похоже, крыша протекала - краска обесцветилась и пожелтела. Я слышал, как кто-то кашляет за стеной рядом с кроватью, а шум таверны проникал сквозь половицы, приглушенным звуком.

Всем было бы проще, если бы я просто вернулся домой после окончания работы, а тайна так и осталась бы тайной. Но смогу ли я это сделать? Смогу ли я жить, зная, что Оли - мой сын - здесь?

~

На следующее утро стук в окно разбудил меня. Я встал, разминая затекшую руку, и пошел посмотреть. На улице стоял Оли. Он бросил еще один камешек, и тот отскочил от стекла.

— Эй, — сказал я, открывая окно. —  Мне хотелось бы выспаться.

— Доброе утро! — усмехнулся Оли и помахал мне рукой.

— Разве ты не должен быть на уроках или где-то еще? — ворчливо спросил я.

— Они даже не заметят, что меня нет, — сказал он, пожимая плечами. — И я все равно вернусь.

— Ты вернешься сейчас. Иди.

Я закрыл окно и задернул штору, но в тот момент, когда я лег в постель, в окно угодил еще один камешек.

— Может, хватит! — крикнул я, снова открывая окно.

— Уже утро! — сказал он, как будто я не заметил. — Я знаю одно очень хорошее место, где можно купить хлеб, и они как раз сейчас заканчивают выпечку. Давай купим немного!

— Я должен сказать Рейке, что ты пропускаешь занятия, — пробормотал я.

— Я потом вернусь на уроки, — запротестовал Оли.

— Подожди, — сказал я со вздохом, закрыл окно, оделся и спустился вниз.

Оли перебрасывал камешки между ладонями, словно пытался жонглировать, и, подойдя к нему, взмахом руки превратил их все в кубики льда. Они упали на пол и разбились вдребезги.

— Ну, пошли, — сказал я. — Покажи мне этот хлеб, ради которого ты меня разбудил.

— Ты должен показать мне, как это делается, — сказал Оли.

— Нет, я не хочу.

— А почему нет?

— Потому что мне некогда, и я здесь не для этого. Попроси своего папу.

Мы начали подниматься вверх по улице. Над нами пролетел дракон, следуя по улице и время от времени резко снижаясь, чтобы на каждом углу сбросить пачку газет, где группа молодых ребят делила их на части и разносила по домам. В Олд Шор Порте в это время все только просыпались, но Стонвейл, казалось, никогда не спал. Мы прошли через переулок и вышли на шумную улицу, где оживленное движение и продавцы-лоточники перекликивались на тротуарах.

На углу находилась пекарня с открытой витриной с установленными полками с полусферическими булочками с золотистой корочкой. Возле большой глиняной печи работала огненная драконица, которая остановилась, когда к ней подскочил Оли.

— Привет, Оли, — сказала она и перешла в человеческий облик. — Кто твой друг?

— Он друг моего отца, — сказал Оли. — Я рассказал ему все о твоем хлебе. У тебя есть дефектный хлеб?

— Нет, боюсь, что нет. Сегодня у нас вышла хорошая партия, все отправились на полки.

— Ох, — разочарованно сказал Оли и, повернувшись ко мне, сказал: — Обычно у них есть несколько буханок, которые они раздают всем, кто приходит рано.

— Сколько за одну? — спросил я.

— Двадцать шиллингов, — сказала драконица; я отсчитал монеты и заплатил за две буханки. — Мы отдадим одну твоему папе, — сказал я Оли, и он просветлел.

Мы сели в углу и разделили хрустящий хлеб на двоих, пар поднимался от мякиша. Мы подули на горячий хлеб, чтобы остудить его. Оли ухмыльнулся мне, между его зубами клубился пар. Он переносил горячую пищу лучше, чем я, - наверное, из-за того, что в нем были человеческие гены.

— Очень вкусно, — сказал я Оли. — Я знаю кое-кого, кому это понравится дома.

— Твоей паре? — спросил он.

— Товарищу по полету. Его зовут Райнор, он альфа. Я не спаривался.

— О, — ответил Оли и откусил еще кусочек хлеба. — Вы с папой вправду хорошие друзья?

— Я бы так не сказал, — ответил я.

— Я не думал, что у нас есть друзья за пределами библиотеки. Но вы должны быть друзьями, иначе он не стал бы натирать тебе спинку.

Я подавился куском хлеба, закашлялся и бил себя в грудь кулаком.

— Он просто помогал мне. Он бы сделал это для любого, я уверен.

— Нет, я так не думаю. Папа не очень любит людей. Только дядю Шена.

— Кто такой дядя Шен? — спросил я. Сначала я подумал, что Рейка с кем-то встречается. Будь у него альфа, это было бы понятно, но я почувствовал вспышку ужасной ревности.

— Он тоже живет в библиотеке. Папа сказал, что он там с самого детства. Он тоже омега, но у него нет детей.