Ребенок моего мужа

«Ну уж нет, — подумала Катерина не без злорадства, — не дождешься». Она вежливо поблагодарила и, войдя в подъезд, уверенно набрала 793 на домофоне.

На звонок долго никто не открывал, но Катерина и Настя терпеливо ждали. Наконец дверь распахнулась, и Анна Петровна появилась на пороге.

— Ой, да кто пришел! Проходите, проходите, — радостно заохала-запричитала она. — А я-то совсем разболелась: и спину ломит — сил нет, и давление подскочило. Давеча кровь носом шла, — совсем расстроенно закончила она.

Катерина осторожно сказала, что кровь носом — может, и не так плохо, так как таким образом снижается давление. Нечто вроде естественного клапана.

— Правда? — Бабка явно приободрилась. — Ой, да что ж это я у двери заговариваю вас своими болячками? Проходите, чайку попьем.

— Спасибо, Анна Петровна, но, может быть, я лучше погуляю с Сашенькой, а вы отдохнете?

Бабка обрадовалась и быстро одела мальчика. Они очень хорошо погуляли втроем, но все же с непривычки Катерина неожиданно для себя устала.

Когда она привела Сашурика с прогулки, Анна Петровна неуверенно спросила, не собирается ли Катерина завтра в магазин. Получив утвердительный ответ, она дала список продуктов и деньги. Боясь обидеть, Катерина деньги взяла.

На следующий день, в субботу, Александр был дома. Оставив его гулять во дворе с Настей, Катерина сходила в магазин, а потом понесла продукты Анне Петровне. Дом еще только начали обрабатывать агенты по расселению квартир и продаже недвижимости. Обшарпанный подъезд был оклеен объявлениями, где-то шел ремонт. Анна Петровна обрадовалась, увидев Катерину:

— Здравствуй, здравствуй, кормилица. Ну пройди хоть в кухню-то. А где же ромашка твоя?

— Гуляет.

Катерина отнесла сумки в кухню. Она купила продуктов на сумму значительно большую, чем та, что дала Анна Петровна. А вдруг бабка заметит и рассердится? Но сразу сбежать не удалось. Притопал Сашурик, остановился, глядя снизу вверх. Глазенки круглые, как пуговички. Рожица чем-то перемазана.

Бабка замахала на него.

— Иди отсюда. Иди в комнату. Чуть чайник на себя вчера не вывернул, — пожаловалась она.

Катерина подхватила мальчика на руки и понесла в комнату.

Квартира оказалась из разряда «бедненько, не чистенько». Старые бумажные обои кое-где оживлялись фотографиями и репродукциями картин, вырезанными из журналов. Комната мальчика была просторной и светлой. Деревянная кроватка в углу, детские столик и стульчик, пестрый половичок, несколько больших ярких игрушек и кучка обычного детского полусломанного имущества — грузовичок без одного колеса, порванная книжка, кукла-Буратино — ноги-руки отдельно. Вроде бы все есть. Но... Сиротливо было в этой комнате. Малыш сел на пол и теперь протягивал ей грузовичок, гудя и бибикая. Он улыбался, чумазые щечки толстенькие, да и все тельце упругое. «Он не худой, не голодный и не несчастный, — твердо напомнила себе молодая женщина. — Просто я знаю, что он сирота. Вот и кажется мне все таким мрачным». Она еще раз улыбнулась малышу, махнула рукой и вернулась в кухню. Бабка охала по-прежнему, и Катерина спросила, не надо ли чего в аптеке. Молодая женщина обещала принести лекарства на следующий день и, торопливо распрощавшись, ушла.

И вот она уже снова на улице. День выдался чудесный — яркий солнечный день золотой осени. Она глубоко вдохнула прохладный воздух, стараясь избавиться от внезапного чувства тоски и чего-то еще — может быть, одиночества, которыми вдруг повеяло на нее от пожилой женщины, чьи рецепты она торопливо засунула в сумочку. На улице такое солнце — почему же так сумрачно в квартире. И в этом сумраке — маленький мальчик, который как-то очень серьезно смотрел на нее из-под завитков темных волос. Как будто упрекал...

Господи, что за глупости лезут в голову. Катерина передернула плечами, стараясь стряхнуть тягостное чувство. У детей и собак бывает этот всезнающий влажный взгляд — просто каприз природы. «Я буду помогать им, чем смогу», — пообещала себе Катерина и побежала через дорогу.

В скверике на берегу пруда ее ждали муж и дочка. Они уже собрали огромный букет разноцветных листьев, и теперь Настя, сидя на отцовском колене, пыталась скормить самый большой, разлаписто-яркий кленовый лист рыжему соседскому сеттеру. Александр сидел на корточках, одной рукой он держал Настю и букет листьев, а другой почесывал собаку за ухом. Сеттер выглядел вполне довольным, несмотря на не совсем подходящее Угощение.

«Мой муж как ребенок», — подумала Катерина. Мальчик, которому никогда не разрешали заводить животных — Нина Станиславовна терпеть не могла всякую живность. Теперь он мужчина, у него есть свой дом, и он пытается реализовать в нем свои детские мечты. И пусть, решила она. Хочет собаку — пусть будет собака. И рыбки.