Ребенок (не) от бывшего мужа

— Нашла слабое место и пользуется!

— Ты хочешь, чтобы Мила была рядом? Ты признаешь, пусть и не на словах, что она твоя… ведь так?

Он повернулся ко мне, и я встретила его удивленный взгляд. Кажется, Орлов думал в каком-то другом направлении, а я сильно промахнулась в своем предположении.

— Ладно, Анна, давай-ка отложим этот разговор.

— Но почему? Почему ты не можешь мне ответить? Почему не признаешься, что собственные отцовские чувства тебя пугают? Что ты знаешь, что Мила твоя, но просто боишься принять этот факт, потому что он наложит на тебя официальные обязательства? Поверь, это не так страшно! Ей не нужны твои деньги, не нужна даже запись в документах, ей нужен ты! Твоя любовь, твое внимание и твое признание, только и всего! Она заслуживает этого… Просто признай, что я права!

— Нет, — стало мне ответом после долгого молчания.

— Что?

— Дело не в ней. Ты ошибаешься.

— А в чем тогда? Зачем держать нас возле себя лишние полгода? Полгода, ты только вдумайся, Макс! — Я эмоционально взмахнула руками, не имея сил сдерживать свои ощущения. — Я явно тебя раздражаю, ты на дух меня не переносишь, все, что я говорю, что все делаю, ты все презираешь! В твоей голове я какое-то чучело огородное, ты ни во что меня не ставишь, но продолжаешь твердить, что нам нужно подождать! Для чего? Чтобы что? Чего ты добиваешься?!

— Ты так думаешь?

— В смысле? А что мне еще думать?!

— Нет, ничего, — снова помотал головой Орлов, отказываясь отвечать на все мои вопросы. — Забудь, — отрезал он.

— Проклятье, — прошипела я, откидывая в сторону пульт. Я уже собиралась было встать, как вдруг меня чем-то резко придавило назад. Это Макс развалился на диване во весь свой немалый рост, уложив при этом свою рыжую голову мне на колени. — Что ты делаешь? — пискнула я, вынужденно опускаясь назад на мягкое сиденье.

— В детстве, когда я не мог заснуть, а меня часто мучали кошмары, мама приходила ко мне в комнату, и я укладывал ей голову на колени. Она начинала перебирать мне волосы и рассказывать о том, как прошел ее день. Ее мягкий голос и нежные руки всегда могли убаюкать меня, — неожиданно выдал Максим. Последнее подобное откровение было в тот день, когда мы гуляли по торговому центру всей семьей. Хотя, даже тогда Макс не делился столь личными вещами.

Честно признаться, я совершенно не ожидала ничего подобного.

— Ты скучаешь по ней? — осмелившись, задала я свой вопрос.

— Да, — честно ответил мой собеседник. — Но, как ты верно заметила вчера, никто не может меня вынести. Даже она. Даже ее любви не хватило, чтобы затмить мои поступки.

Я растерялась, не зная, что отвечать.

— А ты пробовал с ней поговорить? — неожиданно начала я. Впрочем, еще более неожиданным стало то, что я начала медленно, почти невесомо водить рукой по рыжей гриве. — Объяснить, что тебя сподвигло на те поступки, что ей не пришлись по душе? Сказать, что ты чувствуешь?

— Нет. Да и не за чем. Каждый все сам решает для себя, а слова… сколько их не лей, они ничего не дают. Она считает, что я виноват в смерти деда. В том, что я оттолкнул своих братьев. Но больше всего она не может простить мне того, что я отказался от своей дочери и ее внучки. Ее долгожданной первой внучки.

— Ты… — Я слышала эти россказни, но Макс никогда мне в них не признавался вот так, в открытую, хоть я и догадывалась, что все сказанное за его спиной правда. — Речь о Мие?

— Я не видел ее много лет. В последний раз держал на руках, когда она была чуть старше Милы, — продолжил Орлов.

Я не стала спрашивать Макса о том, жалеет ли он о том, что дочери нет рядом с ним. О том, хотел бы он ее увидеть?

И без того было ясно, что, да, жалеет, и да, очень хочет.

Но, к сожалению, не может.

Я не нашла слов утешения, хотя мне хотелось донести до Макса всю степень моего сочувствия ему. Не знаю, почему, но стоило мне только услышать эти грустные нотки в его голосе или, того хуже, увидеть их во взгляде зеленых глаз, как тоска накрывала меня с головой.

Я сопереживала Орлову.

Но я не придумала, что сказать, поэтому мне не оставалось ничего, кроме как слегка нагнувшись, оставить едва заметный поцелуй на его виске.

— Все и всегда можно исправить, — прошептала я, заметив, как Максим тяжело вздыхает и прикрывает глаза. — Главное верить и не опускать руки. Стучаться до тех пор, пока тебе не откроют. Не сдаваться. Никогда. Люди могут удивить, и они могут оказаться добрее и лучше, чем ты думал о них прежде, — прошептала я свои мысли.

Он больше ничего не сказал, а через пару минут, выровнявшееся и ставшее глубоким дыхание сказало мне о том, что он заснул у меня на коленях.

Глава 13

Между нами снова воцарился мир. На целое утро постоянные весы в наших отношениях замерли где-то посередине, и я сглупила, снова решив, что может что-то получится.

Что я могу на что-то претендовать.

На роль, если не спутницы и матери ребенка Максима, то хотя бы на роль друга.

Правда, в этот раз я зашла далеко. Действительно слишком далеко.

А ведь как все хорошо начиналось…

— Мир перевернулся, в лесу кто-то помер!

— Очень смешно, женщина, — улыбнулся Орлов.