Ребенок от мужа сестры

– Уже все хорошо… все позади.

Но как же больно видеть новые седые пряди в его волосах. Он заметно похудел, постарел за то время что мы не виделись.

– Не понимаю, как Ника могла так поступить, – произносит отец с болью. – Просто в голове не укладывается. Все это время я пытался понять, что не так сделал, когда упустил… Она росла нормальным ребенком. Таким же как ты… Нет, конечно, ты всегда была добрее… Но и Ника монстром в детстве не была. Что не так я сделал в ее воспитании?

– Ты ни в чем не виноват, пап…

– Виноват, во многом, и прежде всего перед тобой дочка, – вздыхает, укоризненно качая головой.

– Не думай об этом, – обнимаю отца. – Сейчас уже все хорошо… Если для счастья Нике так нужны деньги… чтож, теперь они у нее есть. Пусть будет счастлива. Я только надеюсь, что она больше не появится в нашей жизни. Ну и конечно, я никогда ей больше не поверю. Ты только не расстраивайся, пап. Мы уже слишком взрослые. Ты не можешь отвечать за поступки состоявшихся личностей. Я очень рада, что ты остался здесь… Что сейчас со мной…

– Как я мог уехать? – новый вздох. – Да уж, приехали на свадьбу и вот как задержались. Твои родственники чудесные люди, сказали, что мы можем оставаться у них сколько потребуется.  Я, конечно, не мог улететь в таком положении… когда одна дочь похитила другую и занимается шантажом. Не знаю может ли быть ситуация хуже… Хотя, бывает. Вот Марине пришлось все же улететь домой. Снова неприятности с Игорем. Задолжал крупную сумму денег, избили его сильно. Она тоже хлебнула горя.

Но признаюсь тебе откровенно, я даже рад, что уехала. Устал я от неё, как она тут перед слугами нос задирала, хозяйку из себя строила, пока бедная женщина лежала в больнице.

Я, кстати, почти каждый день навещал Анну Львовну, старался помочь хоть чем-то. Хотя какая от меня, старика, польза…

Я чувствую огромную признательность Марату и его бабушке за то что так гостеприимно отнеслись к моему отцу.

– Если ты не хочешь возвращаться домой, можешь жить с нами, – говорю уверенно. – Я буду очень рада! Поговорю с Маратом…

Мой муж добрый и щедрый, но все же я не уверена, как он на такое отреагирует.

– Я не знаю что сказать на это, дочка… Ты слишком добра ко мне…

Мы еще долго сидели, обнявшись с отцом, вспоминали прошлое, маму, наше с Никой детство.

* * *

Врачи всё-таки осторожничали и оставляли меня в больнице. Неделя за неделей я лежала и даже не спорила, не жаловалась, потому что понимала: именно моя беспечность и наивность привели к такому. Поставили под угрозу жизнь малыша. Поэтому сейчас я не жаловалась, лежала в больнице и никуда не торопилась. Самое главное, что Марат приезжал каждый день, навещал меня. Мы гуляли в красивом парке при больнице, или просто сидели в палате, если погода была дождливой. Валялись в обнимку на кровати, смотрели фильмы на большом ноутбуке, который он подарил мне, чтобы не скучала. Как ни парадоксально, это были самые счастливые месяцы в моей жизни. Потому что Марат был со мной практически постоянно. Даже ночевать оставался в больнице. Я говорила себе, что так не будет всегда. Он бизнесмен, занятой человек и не может вот так сдувать с меня пылинки ежеминутно. Но когда ты беременна, когда глаза вечно на мокром месте, когда переживаешь много изменений в собственном организме – нежность и забота крайне важны и Марат понимал это на сто процентов. А я влюблялась в него с каждым днем все сильнее.

Конечно, мне все равно очень хотелось, чтобы меня выписали, и за полтора месяца до даты родов меня наконец отпустили домой…

* * *

Схватки начались внезапно, ночью.  Мой малыш решил появиться на свет раньше на целый месяц, чем доставил всем нам массу волнений. Срочно прибывшая скорая, болезненные схватки, а дальше – все как в тумане.

Последнее что помню, перед тем как отключилась – как сильно сжимаю руку Марата, который уверяет, что все будет хорошо.

Мне очень повезло с врачами, они действовали слаженно и оперативно. Но все равно, к сожалению, наш сын появился на свет с помощью кесарева.

* * *

– Где мой ребенок? – шепчу в отчаянии, когда прихожу в себя. Первое что вижу после наркоза – обеспокоенное, осунувшееся лицо Марата.

– Ты очнулась, детка. Слава богу… – произносит он хрипло.

Кладу руку на живот, чувствую, что он плоский и снова меня охватывает паника.

Отрываю голову от подушки. Мне больно, но потребность увидеть ребенка сильнее.

Марат сжимает мою руку, вижу в его глазах огромную любовь и тревогу.

– Все хорошо, девочка. С нашим сыном все прекрасно, скоро его принесут. Он крепкий, сильный. Не переживай. Как ты себя чувствуешь, родная?

– Правда? Ты не обманываешь меня?

Все кружится перед глазами, чувствую сильную слабость. Но сейчас мне совершенно не хочется думать о себе. В голове только мысли о ребенке, умираю от желания увидеть его.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В палату входит Анна Львовна, по ее лицу, широкой улыбке понимаю, что все действительно в порядке.