Ребята и зверята

О. Перовская Ребята и зверята

Памяти дорогой моей мамы

эти воспоминания детства

посвящаю.

Ольга Перовская

Дианка и Томчик

В Средней Азии между семью большими реками есть плодородная, цветущая местность. По-казакски она называется Джеты-Су, а по-русски — Семь рек: Семиречье.

В Семиречье много гор, лесов, зеленых долин и фруктовых садов. Один город особенно славится своими большими яблоневыми садами. Зовут этот город Алма-Ата, что значит «Отец яблок».

Сейчас этот «Отец яблок» знаменит не только яблоками. Город этот сейчас перестраивается, растет. В нем появляются автобусы, телефон, большие дома. Он становится большим, многолюдным городом. К нему провели железную дорогу — Турксиб. В него даже переехало правительство Казанской республики, и он сделался столицей. Вот каким важным стал этот старый «Отец яблок».

А в то время, когда я была маленькой, Алма-Ата стоял за шестьсот верст от железной дороги. Народу в нем было мало, а если раз в год на улице появлялся автомобиль, то все бросали свои дела и бежали смотреть.

Домики тогда были маленькие. В густых садах они были как грибы — сразу-то и не разглядишь.

Мы жили в Алма-Ата. У нас был маленький дом и большой сад. В саду росли… ну, и яблоки, конечно. Но главное — там вместе с нами вырастали наши любимцы: звери и разные животные.

Отец постоянно привозил нам с охоты живых зверят. Мы сами кормили их, смотрели за ними и воспитывали. У каждого были свои питомцы: у одной — юркий лисенок, у другой — ослик, а у самой маленькой сестры — морская свинка.

— А тебе я привезу волчонка, — пообещал мне отец.

— Волчо-онка?.. Ну, это уж чересчур. Его не очень-то приручишь. Привези уж лучше кого-нибудь другого.

— В самом деле, не вздумай привезти волчонка, — всполошилась мать. — Искусает всех, исцарапает и убежит.

— Эх вы, трусихи! Волчонка маленького испугались. А жаль, как раз волки замечательно хорошо приручаются.

И он рассказал нам про одного ручного волка.

Этот волк, как самая преданная собака, любил своего хозяина, ходил за ним по пятам, защищал его от врагов, сторожил его лошадь в поездках. У него был только один недостаток: он любил выпивать. Как только почует запах вина, ищет, ищет по всему дому, пока не найдет бутылку. Тогда он начинал катать ее лапой, разбивал и выпивал все до капли.

— А когда напивался, — спросили мы, — он не буянил, как Тимка Фролов? Посуду не бил? Не дрался?

— Нет, он был получше Тимки. Таких вещей он никогда не делал. Он только заваливался куда-нибудь в уголок и спал.

— Ну, а потом что?

— Потом? Потом хозяину волка надо было уехать. Ехать нужно было очень далеко — сначала в кибитке, потом на поезде. Кроме того он не знал, как еще он устроится на новом месте и захотят ли там пустить его с волком. Поэтому он не решился взять его с собой. Он подарил его своим друзьям, но волк не захотел жить с новыми хозяевами. Тогда он отвел его в лес. Волк нашел дорогу и еще раньше хозяина вернулся домой. Наконец решили его отравить и насыпали ему в кашу яду. Волк съел, шатаясь, добрался до подстилки и вытянулся замертво. А хозяин, очень расстроенный, сел в почтовую кибитку и уехал… Через две почтовые станции смотрит — за кибиткой, высунув язык, поспешает бедняга-волк. Порция яда оказалась слишком маленькой: волк благополучно выспался и, как только пришел в себя, бросился за хозяином. Весь длинный путь, около тысячи верст до железной дороги, волк ехал в кибитке. Потом путешествовал на поезде, на пароходе, верхом. Хозяин всюду выдавал его за собаку, а волк держал себя так хорошо, что все так и считали его собакой. У этого хозяина волк прожил до самой старости, и никогда они больше не расставались.

— Вот это я понимаю! — сказали мы все в один голос. — Ну, расскажи еще какой-нибудь рассказ про волка.

— Да зачем же рассказ? Вот привезу волчонка, тогда не я вам, а вы мне будете рассказывать.

После этого не было дня, чтобы я не напоминала отцу:

— Ну, что же ты волчонка не привозишь? Обещал, так вези теперь.

Однажды утром около моей кровати кто-то громко сказал:

— Вставай, привезли.

Я сразу поняла, кого это привезли, вскочила, накинула платье и побежала во двор.

— Беги в кузницу! — крикнул мне вдогонку отец.

В конце двора была заброшенная кузница. Там сваливали всякий ненужный хлам: поломанные сани, заржавленное железо, разбитую посуду.

Дверь кузницы была плотно закрыта и привалена тяжелым камнем. Я потянула ее к себе. Дверь подалась немного, и я бочком протиснулась внутрь. Там было темно. После яркого света я ничего не могла рассмотреть.

Вдруг под печкой, где кузнецы раздувают огонь, послышался шорох. В темноте зажглись четыре зеленых огонька. Я вздрогнула и попятилась. Я нисколько не побоялась бы обыкновенного волчонка, но… с четырьмя глазами…

— Да он не один! Их двое.

Волчата заворчали и, судя по шороху, полезли еще дальше под печку.