Ребро беса

Корозов в душе согласился с ним, но сознание протестовало. Его обычное упрямство не позволяло ему спасаться бегством. И потом, от кого бежать? От Сынянова? Смешно. При чем тут Сынянов? Личность, конечно, непонятная, темная, присосался к Тамаре, прожигает чужие деньги, на чужой машине катается. Если бы не фото из пивного бара, то и причин никаких для подозрений. Сам себя взбаламутил и Аристарху подсунул.

А теперь, после заварухи с Артемом и Тамарой, ясно как белый день, что все было перестраховкой, перегрузкой мозга, лишними телодвижениями. Только время впустую. Так же и с Сыняновым. Все эти подозрения — потеря времени. Надо не с мельницами сражаться, а искать настоящих убийц. Они в глаза не пялятся. Их не обнаружишь так, как Сынянова. Если они где-то пасут его сейчас, то от них лучше укрыться внутри магазина. И Глеб шагнул к дверям.

— Пошли внутрь, — сказал. — Здесь маячить не будем!

Стал подниматься на крыльцо, под ногами заскрипело битое стекло на ступенях.

Вошли в торговый зал. Хаос поразил. Все поломано, побито, разбросано, потоптано. Медленно двинулись, переступая через обломки опрокинутых витрин, разбросанные товары, обходя обломки прилавков. В конце зала Корозов неудачно оступился и завалился набок на раненую руку. Застонал, заскрипел зубами. Исай подхватил, помог подняться, увидал новые порезы на руке, кровь, потянул за собой:

— Пошли в кабинет директрисы, Глеб, там погрома не было, там есть бинты!

Подбежала директриса:

— Ах ты боже мой, как же так, Глеб? Не надо было сюда заходить! Управимся как-нибудь без тебя!

Прошли в кабинет директрисы. Женщина посадила его на стул и стала осторожно обирать стекло с руки. Исай шагнул к двери. И в эту минуту в торговом зале раздался взрыв. Взрывная волна ударила в дверь кабинета, распахивая ее. Клубы дыма, пыли и осколков обрушились на Исая, опрокинули. Директрису откинуло к стене. Корозова сбросило со стула. И наступила звенящая тишина.

Кровельщик наблюдал, как полыхнуло пламя из окон магазина, а затем, как грохот грома, ухнул взрыв. Прохожие шарахнулись в разные стороны. Леонтий удовлетворенно хмыкнул и расслабил мышцы. Когда из окон повалил дым, Кровельщик хлопнул водителя по бритому затылку, тот завел мотор, тронул машину с места. Отъезжая, Леонтий видел, что вокруг магазина забегали люди. Он не сомневался, что его план осуществился в полной мере. Его подручный, затаившийся в подвале дома напротив, нажал кнопку на пульте дистанционного управления взрывчаткой в тот момент, когда Корозов находился в магазине. Взрывчатку заложили во время погрома, она не могла оставить в живых никого в торговом зале. Леонтий радостно вздохнул: вот и все, с Глебом покончено так же, как с Артемом.

Машина Кровельщика катила мягко и небыстро. Тихо играло радио, музыка была печальная, как на заказ. Леонтий прижался затылком к подголовнику, прикрыл глаза. Никто в его авто не заметил, что из ближайшего переулка выкатил серый автомобиль и, несколько отстав, поехал за ними.

Исай медленно пришел в себя, закашлялся, гарь и дым давили сверху. Он попытался повернуться набок, но почувствовал, что чем-то придавлен. В горячке не ощутил боли, сознание, возвращаясь, подсказывало, что нужно скорее выходить отсюда. Он попытался выбраться из завала, но у него ничего не получилось, только обнаружил боль во всем теле, а чуть позже услыхал чей-то крик:

— Есть кто-нибудь живой?

— Есть! Сюда! — хрипло и негромко отозвался Исай и опять закашлялся от дыма.

Через искореженный дверной проем в кабинет директрисы, закрывая лица от дыма, вбежал полицейский с охранником. Увидав трех человек, придавленных сорванными дверями, опрокинутыми книжным и платяным шкафами, принялись растаскивать обломки, кликнули на помощь других охранников и прохожих.

У Исая жутко болела нога, он не мог опереться на нее. Приподнимался на локте, пытаясь рассмотреть, что с ногой, но видел только кровь на джинсах. Директриса стонала, была без сознания. Корозов очнулся, в ушах стоял звон, тело от боли горело, как в огне. Их вынесли на улицу, уложили на землю. Директриса вдохнула свежего воздуха и начала медленно приходить в себя. Ее била дрожь, женщина испугалась собственной крови, зашептала:

— У меня есть бинт, перевяжите. А что с девочками? В зале продавцы.

Ей ничего не сказали, потому что два продавца были мертвы. Их окровавленные изуродованные тела отнесли в другую сторону и прикрыли.

Глеб в горячке попытался сесть, оперся на больную руку и глухо застонал, даже зарычал, забыв о ране в плече, попросил:

— Помогите сесть!

Но его удержали женщины из числа прохожих:

— Лежите, не двигайтесь. Вы ранены, вы все в крови. Там был взрыв. Вас взорвали. Сейчас скорая будет. Успокойтесь.

Но Корозов, придя в себя окончательно, не успокоился — напротив, вскипел, шумно задышал, закашлялся и начал сам подниматься. Охранники помогли сесть.