Ребро медали

Он натянул жилет на Гарика, осмотрел критически дело рук своих и, заметив благодарный взгляд все равно не согревшейся жертвы, заявил:

— Правда, от отморожения причинного места он не спасает, но ты не переживай. Сейчас врачи умеют пришивать что угодно. А не получится — можешь пол сменить, и жизнь продолжится в еще более интересном качестве.

Гарика эта речь почему-то совсем не утешила.

Алмазов сказал:

— Я думаю, это проделки Палыча. Сейчас мы его по рации вызовем и спросим, когда он собирается вернуться.

Изя направился к патрульке, но вызвать Палыча не смог, потому что неожиданно из проулка на улицу с визгом вынесло какое-то корыто, смутно напоминавшее автомобиль марки «Запорожец». Это странное ведро наддало, но вдруг резко остановилось, развернулось и понеслось обратно.

Алмазов заорал:

— Это он светоотражающие полосы на нашей одежде увидел!

Оба инспектора тут же прыгнули в патрульный автомобиль, завелись и уехали, моментально забыв о бедном Гарике.

Минут через десять наконец появились Кривошапко с Кипятковым. Гарик не скучал. У него сильно замерзли ноги. Осознав, что армянский танец помогает слабо, а лезгинку сплясать не получится ввиду сцепленности рук, он принялся исполнять чечетку. Ему стало немного теплее, но этот веселый танец почему-то привлек внимание пробегавшего мимо гаражного пса.

Посмотрев несколько секунд на мелькавшие ноги Гарика, кобель звонким лаем оповестил своих собачьих кентов о бесплатном представлении. Те тут же и прибежали. Собралась свора из восьми бездомных шавок различных размеров. До приезда инспекторов Гарик вынужден был артистически изображать безрукого каратиста из старого индийского фильма.

Палыч с Кипятковым пинками разогнали находившихся в высшей стадии азарта собак, сняли наручники и осмотрели Гарика. Последний практически не пострадал, если не считать порванных штанов и одного тапка, который был утащен благодарными зрителями в качестве трофея.

Палыч, снимая бронежилет, сказал:

— Садись в патрульку и погрейся.

— Спасибо, уже не надо, — ответил Гарик.

Пот тек с него ручьями, и ему было явно не холодно.

— Кстати, — продолжил Кривошапко, — Костя, и когда же ты успел надеть на него броник?

Кипятков с удивлением посмотрел на Палыча и ответил:

— Это не наш бронежилет. Наш с пластинами внутри и синий. А этот черный и пустой.

— Но не по столбу же он к нему спустился! — заметил Кривошапко.

От рака мозгов Палыча спас подъехавший на патрульке Алмазов. Следом за ним появился Яреев. Он управлял натуральным автомобильным монстром. Старый ушастый «За́пор» был облеплен кучей всяких спойлеров, дефлекторов и кенгурятников. Сзади из бампера торчали четыре выхлопные трубы. Сама машина была белого цвета, но по капоту, крыше и крышке багажника проходили две толстые черные полосы.

— Что за катафалк? — спросил Палыч.

— Ничего ты не понимаешь в современном тюнинге, — ответил Алмазов. — Это высокий стиль аэрографии.

— Эх, надо же! Отстали мы от жизни, Костян, — сказал Кривошапко.

Из-за руля «Запорожца» вылез, матерясь, Яреев:

— Козлы малолетние! То ли пиво пролили, то ли обмочились от страха. Вся задница теперь мокрая!

На правом переднем сидении в позе застреленного в лоб диверсанта спал молодой парень в камуфляже. Сзади сидел такой же пьяный, но еще не заснувший водитель чудо-автомобиля.

— Вы кого-нибудь уже оформили за «газ»? — спросил Яреев у Палыча.

— Нет, но сейчас, вон, Гарик на подходе, — ответил тот.

— Ну, на экспертизе встретимся.

Яреев дал подзатыльник почти выползшему из машины водителю «За́пора», затолкал того обратно, сел за руль и уехал. Алмазов забрал бронежилет и отправился следом. Кипятков строго посмотрел на Гарика и спросил:

— Ну что, поедем лечиться к доктору?

Тот лечиться совсем не хотел:

— Не надо. Меня отец все равно убьет! Можно мне позвонить?

Палыч в своей телефонной трубке набрал названный номер, и Гарик на армянском языке быстренько поведал отцу о случившихся семейных неприятностях.

Ровно через пятнадцать минут папа был на месте. Он тяжело дышал от вынужденного бега и кипел от злости. Увидев состояние семейной, честно заработанной нелегким базарным трудом машины, отец сходу выдал сыночку здоровенного спелого леща, отчего тот свалился на замерзший асфальт. Инспекторы деликатно отвернулись и принялись усиленно курить, не мешая воспитательной работе.

Через пять минут Палыч сказал:

— По-моему, хорош. Пора спасать Гарика. Знаю я этих армян. Они лучшие специалисты в экономике. Папа может дубасить сыночка до утра, лишь бы денег не платить.

Они выдернули несчастного Гарика из рук озлобленного отца и засунули его в патрульку. Измочаленный юный нарушитель дышал тяжело и часто.

— Ну вот, — сказал Палыч, — я вижу, Гарику опять не холодно.

Папа Гарика дышал не легче. Палыч отвел его в сторонку, что-то рассказал, и тот принялся звонить по мобильному телефону богатым армянским родственникам.

Кипятков поинтересовался:

— Ну, и что нам светит?

— Сейчас продадим, — ответил Кривошапко. — За шапку сухарей, правда, но зато не надо будет ждать экипаж, оформляющий ДТП.

Кипятков занервничал не на шутку: