Ребро медали

— Палыч, не будь идиотом! Мы вчера никого не оформили за «газ». Если сегодня не будет результатов по бухим, Царь нас с дерьмом сожрет!

— Да идет он подальше! Мы ему вчера денег дали.

— Он и сегодня захочет.

— Перебьется!

— Это все слова.

Палыч разозлился:

— Костя, ну что ты ноешь? Такое впечатление, что командир роты для тебя — как барин для холопа. Да пошел он к черту!

— Утром узнаешь, кто и куда пойдет, — мрачно заметил Кипятков.

— Ну и хорошо. Подумаешь, лишнюю пачку пилюль получим. Нам не привыкать. Короче, я продам Гарика. До утра далеко, может, еще поймаем кого на оформление…

Утром, разоружившись, вся ночная смена собралась у здания ротной канцелярии. Материалы были сданы командирам взводов, результаты работы записаны в убогую разграфленную бумажку с гордым названием «Ведомость», и личный состав собрался у курилки, ожидая разрешения уйти по домам. Для этого требовалось согласие одного единственного человека — командира роты.

Этот процесс длился долго, поскольку Их Ротное Величество не любил рано вставать. В роте имелось два взвода и в ночную смену выставлялось от двух до четырех экипажей на обслуживаемую территорию (в обычном трехсменном режиме, а во время усиления выставлялось в два раза больше).

В эту ночь работали три. Кривошапко с Кипятковым так никого и не оформили. Под утро им попался какой-то пьяный авторитетный Мехмед, с которого грех было не поиметь, потому что денег у того было в достатке, причем — с собой. Учитывая проданных Гарика и водителя «Мерседеса», за которым гонялись, пока Гарик работал собачьим аниматором, в карманах у инспекторов все было в порядке и настроение их от этого напоминало замкнувший в трехцветном режиме светофор. Поэтому Палыч стоял возле курилки и травил анекдоты.

Яреев с Алмазовым мрачно посмеивались. Водителя чудо-автомобиля они оформили. Но во время проведения экспертизы в теплом врачебном кабинете его еще больше накрыли алкогольные пары, и он полез драться. Пришлось сдать рогопила в райотдел. Эта процедура заняла вторую половину ночи. В итоге у экипажа был результат — оформленный пьяница. Но — ни денег, ни других нарушителей не имелось.

Третий экипаж состоял из высокого, дистрофически-худого Славика Гращенко и маленького ростом и щуплого Ромы Пахомова. Прозвище на двоих было одно — «Наркологи». Они получили его за то, что влегкую вычисляли водителей — наркоманов. Правда, сами иной раз употребляли пиво не с рыбой, а с какими-то вставляющими таблетками вроде тарена, или тазепама. На этом деле ни разу не попались конкретно (а кому надо их ловить, если они царские любимчики?), но в целом отношение к ним было подозрительным.

В роте имелся спаянный коллектив алкоголиков, который относился к наркошам в крайней степени негативно ввиду самого простого непонимания сущности этого явления. Зато Царю наркологи давали денег больше всех и регулярно, поэтому всегда были на хорошем счету и всем ставились в пример. Вот и сегодня они записали в ведомости, что оформили целых восемь ДТП (наврали, естественно), и спокойно курили, слушая Палыча.

Кипятков сидел чуть в стороне на лавочке и, улыбаясь, рассматривал плакат, висевший на стенке курилки. На нем был изображен довольный работяга с пачкой советских бумажных червонцев в руке. Рядом с ним стоял еще один рабочий с кислой небритой рожей, украшенной здоровенным фингалом. Он удивленно рассматривал рваную грязную купюру достоинством в один рубль. Надпись гласила: «Как работал — так и заработал!». Пальцы правой Костиной руки странно и тревожно шевелились в такт его неизвестным мыслям…

Лет, этак, восемь назад он ездил в командировку, которая едва не оказалась последней в его жизни. В девяностых годах тяжело было с обслуживанием дорогих иномарок, тем более новых. Кто-то из кентов командира полка нанял грузовик, загрузил в фургон свой «Вольво» и решил отвезти его в Москву для ремонта ходовой части в официальном дилерском центре.

А поскольку на дорогах было неспокойно, командир полка выделил двух инспекторов с оружием для охраны дорогого автомобиля. В пути они остановились для ночевки на одной из площадок в Воронежской области.

В кабине грузовика разместились водитель и второй инспектор. Кипятков же пошел спать в «Вольво». Дураком он не был, поэтому распахнул двери будки настежь, завел машину (дело было зимой), включил автомобильную печку и убедился, что дым из выхлопной трубы, торчавшей на улицу, выносит по ветру правильно. После этого спокойно завалился спать. Кто-то из добрых людей подошел ночью и плотно закрыл обе двери фургона. Был, наверное, этот кто-то великим шутником и любил, по всей видимости, черный юмор.