Ребро медали

— Ай, ребята, здравствуйте, — начал он, выговаривая слова с характерным армянским акцентом, — это я во всем виноват. Я дядя Рубика. Попросил отвезти себя домой, потому что выпил в два раза больше него. Поэтому все вопросы решать буду сам. Иди в машину, Рубик!

— Стоять на месте! — сказал Абакумов. — Нечего ему в машине делать. Если решаешь вопросы — решай. И побыстрее!

— Какие у вас предложения? — залихватски спросил дядя.

— Оформить на фиг! — кратко ответил Батон.

— Нет, так дела не решаются. Мы все в одном городе живем, помогаем друг другу. Дай бог, не последний раз видимся. Меня зовут Жора. У меня шашлычная на авторынке. Приезжайте, всегда угощу, налью…

— Так, — перебил его Изя, — мы все это каждый день по сто раз слышим.

— Это же самые натуральные армянские разводки, — констатировал Абакумов, — а то ты не знаешь. Бухой стоит три тысячи, а он тебя накормит за двести рублей, и ты ему еще по жизни должен останешься.

— Нет-нет, что вы? Я — Жора! — дядя с гордостью постучал себя по груди. — Меня все знают. Я самый честный армянин в городе!

Засмеялись все. В том числе и Рубик. Когда смех затих, за дело решил взяться Бонд.

— Какие три тысячи? — удивленно спросил он. — Машина чья?

— Моя, — ответил Жора.

— Ну, тогда тебе капут. Рубика оформим за управление, а тебя — за передачу управления пьяному водителю.

— Нет-Нет! Что вы! Сейчас штраф заплачу, и поедем потихоньку дальше.

— Ну?

— Есть дома, вон там, рядом, пять минут пешком, тысяча рублей.

— Да ты обалдел? — Бонд обиженно засопел. — Тут у вас два нарушения, и каждое на треху тянет!

— Да я говорю, нечего с ними связываться, — Абакумов начал раздражаться, — знаю я этих армян. Надуют обязательно! Это ж торгаши. Себе в убыток никогда не работают. Поехали оформляться.

Здесь Жора понял — запахло жареным. Он отвел Бонда в сторону и начал с ним шептаться, размахивая руками. Через минуту они вернулись к остальным, и Саша сказал:

— Ну что, отпустим Жору на десять минут? Обещает две пятьсот принести.

— Не верю я ему, — ответил Батон.

— Мамой клянусь! — Жора горел рвением. — Немного у родственников займу и принесу.

— Пусть идет, — сказал Изя, — а Рубик в машине пока посидит.

Жора припустил бегом вдоль по улице. Абакумов посмотрел ему вслед и заявил:

— Вот увидите, сейчас принесет две двести, а может — две четыреста пятьдесят. Скажет, что больше нету. Хоть на полтинник, но надурит.

— Да и черт с ним, Леха, — сказал Изя, — на оформление еще поймаем, а так — будет хоть что сдать утром. Неохота слушать царские вопли.

Инспекторы снова принялись ловить пьяных. Яреев, наконец, убедил колхозника в том, что тот не белорус, а осел, и благодарный работник сельской местности на радостях от этого факта, дав денег, уехал рассказывать родственникам, как он ловко и дешево отделался. Через десять минут появился запыхавшийся Жора. Он сунул Бонду прямо на улице пачку купюр и попытался, забрав документы, быстренько уехать. Но бдительный Батон схватил его крепко за руку и сказал:

— Погоди, уважаемый. А ну-ка, Саня, пересчитай в его присутствии.

Все участники продажи отошли под фонарь, и Бонд принялся считать деньги.

— Одна тысяча семьсот пятьдесят рубликов, — констатировал он.

— Я же говорил? — взвился Батон. — Он обычный армянский жулик!

— Вай, вай, вай, — Жора попытался вырваться, но не тут-то было, — это меня родственники обманули!

— Армяне армяна обули, говоришь? — орал Батон. — Мамой, говоришь, клянусь?!

И тут у него произошел очередной «срыв башни». За долю секунды он успел схватить Жору за грудки, зашвырнуть его в кусты, находившиеся за тротуаром, и прыгнуть следом туда же. Никто из инспекторов не успел даже пальцем пошевелить!

А в кустах начали раздаваться самые различные звуки: рев, мяв, хлюп, взвизгиванья, треск и матюги. Сквозь всю эту какофонию слышались тупые удары, как будто где-то выколачивали ковер.

Инспекторы переглянулись.

— Это триндец! — сказал Яреев, — ну что с этим Батоном делать?

— Надо спасать Жору, — заметил Изя.

— Ты, что ли, полезешь туда? — спросил Бонд. — Я — нет. Там темно, еще самим достанется. Батон быстро взрывается и быстро отходит. Подождем пять минут.

Действительно, по прошествии указанного Бондом времени Леха (весь пыльный и расхлюстанный) вылез из кустов, волоча за собой такого же грязного Жору. У обманщика было сильно набито лицо, и правую ногу он как-то странно подволакивал. Зато у Батона глаза были веселыми и добрыми.

Яреев шепнул Бонду:

— Быстро забирай у него Жору, отдавай ему документы, потрепись с ним за жизнь. Если соберется обращаться к врачу — верни ему деньги. А я с Батоном поговорю.

Саша уволок в сторонку шатавшегося от переизбытка товарно-денежных отношений Жору, а Яреев подошел к Абакумову.

— Вот же сволочь, — сказал Батон, — дураков нашел. Фиг он угадал! Сейчас оформлю обоих.