Ребро медали

— Представьте себе бетонный забор. У стенки стоит водитель, нарушивший правила дорожного движения. Напротив него — немецкий мотоцикл с коляской, в которой сидит Тягомотин в фашистской каске и целится в водителя из пулемета! Га-га-га! Натуральный пулеметчик Шульц!

Так добавилось еще одно прозвище. Кроме этого, за постоянно красную рожу дразнили его Вождем Краснокожих и Инчучуном. Работал в полку он уже двадцать пять лет. Сроду ничего не писал, а только продавал. Был одним из самых лучших царских кормильцев. В этом году ему исполнилось сорок пять лет, и он решил вопрос с продлением контракта на год за тридцать тысяч рублей. Когда его спрашивали, почему он не уходит на пенсию, Женя отвечал, что на гражданке обязательно сопьется. Это заявление было натуральным бредом, так как водку он жрал даже не из пистолета, а из брандспойта, частенько запивая ее пивом. Его могучий организм прекрасно справлялся с алкоголем и на разводы он приходил, в основном, без перегара…

В Управлении ГИБДД Хрюше был выписан штраф и принято решение поставить его на месяц в наряд обслуживать один из конченых перекрестков в центре города. Кузнецову объявили выговор с мотивировкой: «За слабый контроль в отношении подчиненного личного состава».

Выйдя из здания, Хрюн сказал:

— Зашибись! Нормально отделались.

Петрович взорвался:

— Кто, мля, нормально отделался?! Ты — да. Цапов тебя все равно в центр не отдаст. А мне выговор зачем? Я что, должен со всеми вами жить вместе? Какать и писать вместе? Сопли вам вытирать? А?! Теперь не видать квартальной премии!

— Не беспокойся, — утешил его Свинтус. — Я тебе возмещу кварталку наличкой. А завтра в кадры зайду, дам денег, и выговоряку в следующем месяце снимут.

Кузнецов успокоился и сказал:

— Ладно, езжай работать и номер не забудь прикрутить. Не дай бог, меня из-за тебя еще раз вызовут! На мясокомбинат тебя сдам, скотину, а потом бутербродов наделаю из колбасы и скормлю Царю, людоеду конченому…

* * *

Заступившие в этот же день во вторую смену Клейман с Яреевым страшно удивились, обнаружив себя в роли оформителей ДТП. В курилке они узнали, что это не царская милость, а производственная необходимость. Кривцов с Поваровым чего-то съели вчера (на самом деле — слишком много выпили) и на работу сегодня не вышли. Дрозд по секрету рассказал, что командир полка подписал ему звание майора, причем — на халяву.

Клейман заявил:

— В жизни не поверю! Я скорее соглашусь, что ты ради звания вступил с командованием в интимно-пассивную гомосексуальную связь. Кстати, очень интересная и правдоподобная версия!

Ваня ответил:

— Пошел ты сам туда, куда меня предположил! Говорю — бесплатно. Потом подробней расскажу.

На разводе Хмара в обычном порядке всех попересажал, попереувольнял, отодрал, отдрючил и посокращал. После чего достал очередную газету и прочитал заметку о том, как в каком-то занюханном Дристохрюпинске инспектор ДПС в личное время после работы занимался спортивным бегом(!) и раскрыл наркоманский притон.

Инспектора поощрили премией и пообещали дать квартиру (наверное — в следующей жизни).

Полковник сделал вывод, что такие сотрудники нужны в полиции. А те, кто сидят в зале перед ним — дармоеды и бездельники, и место им, в лучшем случае, на предприятии, которое занимается переработкой ассенизационных отходов. На этой веселой ноте развод закончился, и личный состав в приподнятом настроении отправился исполнять государственную функцию.

Яреев выехал рисовать схемы, а Клейман пошел в старое административное здание, где для оформления ДТП было выделено уже два кабинета. Они находились друг напротив друга. В коридоре стояли стулья и лавки, на которых сидели водители, ожидавшие, пока инспекторы заполнят необходимые документы. В четыре часа дня подъехал Батон, взял ключ от неиспользуемого пока второго кабинета и сказал:

— Мы тут немного «квакнем».

Туда вслед за Абакумовым нырнули Тягомотин и Дрозд. Они закрылись, и по зданию распространился запах вкуснятины.

Сначала все было тихо. Спустя час в коридор стали доноситься взрыкивания, взвизгивания и хохот, сопровождаемый отборными матюгами. Клейман зашел в соседний кабинет и попросил компанию не орать и не материться, потому что в коридоре находились люди, не имевшие никакого отношения к обычной ментовской действительности. Батон пообещал держать ситуацию под контролем, и после этого наступила относительная тишина.

Все шло хорошо, пока не уехал дотошный Абакумов. В девять вечера прибыл Яреев. В коридоре находилось человек двадцать водителей, и выглядели они сильно смущенными. Яреев зашел к Клейману и сказал:

— Все, хватит, а то и к утру не разгребемся. Оставшиеся заявки я передал экипажу соседней роты. У них сегодня тихо и они согласились нам помочь, пока не выйдет третья смена. Кстати, а почему у людей в коридоре такой потерянный вид?

— Сейчас сам узнаешь, — со злостью в голосе ответил Клейман.

В это время в соседнем кабинете было тихо, потому что Пернатый со Свинтусом вышли в туалет. Чрез пять минут дверь напротив хлопнула, ключ в замке повернулся, и в коридор полетели трехэтажные крылатые фразы.