Ребро жестокости

Спустя полчаса многообещающе хлопнула входная дверь. Янина стремительно вошла в квартиру и, не заметив, что из заграницы вернулся муж, начала быстро и деловито ходить по нижнему этажу, хлопая дверьми, выдвигая и задвигая ящики тумбочек, успевая на ходу включить микроволновку, заскочить в туалет, спустить воду, открыть краны. Странным образом оцепенев в кровати, Джек лишь внимательно прислушивался к шумам снизу. Исподволь завладевший им пессимизм теперь почему-то нашёптывал его сознанию самые страшные и абсурдные догадки. «Она, должно быть, пришла домой собрать вещи, а у ворот её ждёт другой мужчина. Она решила уйти от меня!». Это были не столько муки ревности непонятно к кому, сколько панический ужас от того, что волшебная сказка его жизни по имени Янина может вот так вдруг оборваться, в самый неожиданный момент. Юная румынка была не только его трофеем, который он с гордостью выгуливал по проспектам Беверли-Хиллс, выставлял перед завсегдатаями самых дорогих ресторанов и компаниями сослуживцев, пожиравших похотливыми глазами её смелые декольте или разрезы вечерних платьев. Она была ещё и его тихой гаванью среди неспокойных морей постоянно портящейся жизни, его весенним подснежником, неизменно благотворным бальзамом для самооценки, вечерним украшением его пресных дней. Дурные мысли, внушённые Джеку его необъяснимой подспудной уверенностью в хрупкости собственного счастья цепко парализовали его тело, каменно сковали его члены. Он лежал в постели, мелко подрагивая и чутко вслушиваясь в беспечную музыку её шагов. Неожиданно из его глаз брызнули слёзы. Жизнь в очередной раз оказывалась несправедливой к нему. Смявшие его грудь рыдания прорывались наружу из протекающего поддона восприятия под астматический аккомпанемент приглушённых всхлипов. Шаги Янины запнулись и на мгновение смолкли, потом решительно затопали вверх по лестнице, всё ближе и ближе к спальной. Наконец, дверь распахнулась, и она предстала перед ним во всей неотразимой красе демисезонного туалета типичной калифорнийской девчонки. На ней была кричащая дорогой тканью белоснежная футболка, аппетитно обтягивающая соблазнительную грудь, бархатистый серый спортивный костюм, удобные кроссовки «нью-бэланс», вместо ободка на рыжих волосах дымчатые солнцезащитные очки «булгари», инкрустированные бриллиантами. В глазах её прохладно сквозило немое удивление.

Перед ней лежал укрытый стёганым одеялом мужчина её жизни. Его припадочно бил болезненный озноб, он безутешно плакал, и у него текло из носа. Не этого ждала Янина, когда выходила замуж за седовласого, элегантно одетого джентльмена из-за океана с солидным жизненным опытом. Она рассчитывала, что он будет носить её на руках, баловать и потакать всем её сиюминутным прихотям, подобно снисходительному папаше, не чающему души в своей обожаемой куколке. Вместо этого перед ней теперь беспомощно трясся и рыдал великовозрастный большой ребёнок. Ей до чёртиков претила навязываемая ей обстоятельствами роль заботливой мамочки, но делать ничего не оставалось. Представшая перед ней сцена наверняка была как-то связана с её изменами, с Пако или Нилом, а может быть с обоими. Она присела на край кровати. Джек рывком завладел её рукой, глядя на неё снизу вверх, как пришибленный щенок.

– Что случилось, малыш? – спросила она, стараясь придать своему голосу как можно больше естественной теплоты.

– Янина, ты… – слова давались Джеку с трудом, но, благодаря целебному прикосновению, он вдруг опять стал верить, что всё останется как есть. – Ты ведь меня не бросишь?

– Нет, конечно, милый, – Янина, обняв Джека, легла головой ему на грудь, чтобы не выдать беспокойства, украдкой пробежавшего по её лицу. Его вопрос вроде бы подтверждал её подозрения, хотя его смысл был для неё вполне утешительным. Внушённая ей Джеку любовь двигалась в правильном направлении. – Почему ты спрашиваешь об этом?

– Просто мне… мне пок-ка-заа-лось, – одышливые всхлипы всё ещё мешали ему говорить связно. – Мне показалось, что ты собираешь вещи, чтобы уйти от меня.

– Как тебе в голову могло такое прийти, глупый, – Янина рассмеялась с явным облегчением. – Мы с девчонками собирались на «оконный шопинг» в «Сакс».

– С какими девчонками? – спросил Джек, постепенно успокаиваясь.

– С соседками, – как ни в чём не бывало, ответила Янина – С Кристи Коллинз и Бекки Мэй.

– А-а понятно, – еле разборчиво пробормотал Джек громко и удовлетворённо высморкавшись в салфетку «клинекс». – Ну, иди, иди. Не буду тебя задерживать.

Янина с лёгкостью вскочила и танцующей походкой направилась к двери. На пороге она кокетливо обернулась и погрозила Джеку пальчиком.

– Только больше тут без меня не плачь и глупостей не сочиняй, ладно?

Он пообещал. Когда Янина выпорхнула из дома к своим подружкам, Джека постепенно сморил тяжёлый выморочный сон. Ему приснилась её отрезанная голова в холодильном ящике для пива. Проснувшись от немого крика ужаса и испытав спасительное возвращение в реальность, он быстро налил стакан воды, осушил его залпом, подошёл к окну и открыл форточку. Вечерело.