Ребут

Каллум выставил кулаки перед своим лицом, и я нанесла слабый удар, который он легко блокировал. Я ударила сильнее, отходя назад перед тем, как мой кулак соприкоснулся бы с его челюстью.

— Быстрее, — сказала я. — Я почти ударила тебя.

— Тебе придется признать, что я никогда не буду хорош в этом, — сказал он, уклоняясь, когда мой кулак полетел к нему.

— Нет.

— Нет?

Он подскочил, когда я попыталась сбить его с ног подсечкой.

— Хорошо.

— Спасибо. Нет? Ты не признаешь этого?

— Нет. Все мои новички были хороши. Я никогда не теряла ни одного за время обучения. Только двоих после.

— Из скольких? — спросил он, нанося слабый удар, от которого я легко увернулась.

— Ты даже не пытаешься? — спросила я, не в силах удержать уголок моего рта от поднятия вверх.

— Немного.

Он вскочил на ноги.

— Пытайся больше.

Он ударил сильнее, но я по-прежнему легко увернулась. По крайней мере, этот удар был лучше.

— Сколько? — спросил он снова.

— Двадцать? Двадцать пять? Что-то вроде того.

Теперь мы замахивались друг на друга сильнее, мой кулак резко ударил его в подбородок. Я поймала его руку, когда она приблизилась ко мне, и дернула так сильно, что он упал на задницу. Он тут же попытался выбить мои ноги из-под меня, как я учила его, и улыбка расплылась на моем лице.

— Это смешно? — спросил Каллум, вставая после того, как я отпрыгнула в сторону.

— Нет, это было хорошо, — сказала я, опуская голову, чтобы он не смог увидеть широкую усмешку, расползшуюся по моему лицу.

Его пальцы внезапно схватили мои запястья, и я споткнулась, мои колени врезались в его живот, когда я приземлилась на него сверху. Он испустил стон, смешанный со смехом.

— Я победил, — просипел он.

— Ты называешь это победой?

Он схватил меня за руку, когда я начала слезать с него, поднявшись на локтях так, что его лицо приблизилось к моему.

— Да.

Я смотрела на наши переплетенные руки вместо того, чтобы смотреть в его темные, счастливые глаза, пытаясь бороться с жаром, растекавшимся по всему моему телу. Полностью покрасневшему тело. Прекрасно.

— Я сожалею о том, что сказал, — тихо добавил он, и я посмотрела на него. — Я не это имел в виду.

Я убрала свою руку из его руки и соскользнула на холодный пол. Он, может быть, и сожалел, но он точно имел в виду именно то, что сказал.

— Все в порядке.

— Нет, не в порядке, — сказал он, приподнявшись и близко наклонившись ко мне, чтобы поговорить без лишних ушей. — Я не должен был говорить, что ты наслаждаешься охотой на людей только потому, что у тебя это хорошо получается…

— Я действительно наслаждаюсь этим, — перебила я. — В некотором смысле. Погоней особенно. Но…

Я не представляла себе, как он мог это понять — в другом смысле.

— Но что?

— Но не то чтобы у меня есть выбор, — тихо сказала я. — Я почти не помню свою человеческую жизнь и то, что я помню — очень плохое. Это все, что я знаю. Это все, что я умею. Так что да, иногда я наслаждаюсь этим.

— В этом есть смысл.

Он даже говорил так, будто именно это имел в виду.

— И я ничего не чувствую. Не таким образом. Я Сто семьдесят восемь. Это правда, что у меня нет каких-либо эмоций.

— Это ложь, — сказал он с весельем в голосе.

— Нет, не ложь.

Каллум придвигался ближе, пока я не смогла вдохнуть свежий запах его кожи. От него пахло чистотой и жизнью, как от Двадцать два, и я хотела облечься во что-то, чтобы скрыть свой смертный смрад.

— Да, это ложь. Ты выбиваешь кишки из меня каждый день. Это гнев. И этот взгляд в твоих глазах, когда ты говорила о своей человеческой жизни, это печаль. — Я могла почувствовать тепло его дыхания на своем лице, когда он наклонил голову ближе к моей. Улыбка расплылась на его губах, когда я втянула воздух крошечным вздохом от удивления. — Ты чувствуешь многое.

— Сто семьдесят восемь! Двадцать два! Возвращайтесь к работе!

Я вскинула голову, чтобы увидеть охранника, пристально смотрящего на нас. Я быстро встала, подавая руку Каллуму. Он взял ее и вскочил на ноги.

— Простишь меня? — спросил он и выставил кулаки в исходном положении.

Его глаза были большими и круглыми, как у щенка, выпрашивающего лакомство.

— Да, — сказала я со смехом.

— Сделай это снова, — сказал он, радостно подпрыгивая.

— Сделать что?

— Засмейся.

— Заключим сделку. Если ты сможешь ударить меня, я засмеюсь.

— Ты такая странная.

Я отпустила Каллума на ужин после того, как спортзал опустел. Я только начала следовать за ним к дверям, когда увидела, как Эвер вошла и направилась к месту метания ножей. Она взяла одно из тупых лезвий и отошла на несколько шагов, ее тело расслабилось, когда она приготовилась к броску.

Она бросила нож. Он отскочил от стены и упал на пол.

Каллум выжидающе смотрел на меня, держа дверь открытой, и я махнула ему рукой.

— Иди. Я буду через минуту.

Я зашагала вперед и остановилась рядом с Эвер.

Она взглянула на меня, когда потянулась за ножом дрожащими пальцами.

— Привет. У тебя все в порядке?

— Я пришла спросить тебя о том же.

Она отступила на шаг и бросила нож. Он врезался в стену на добрых шесть дюймов от цели.

— Просто сказочно.