Читаем Речь против языка полностью

Тайные языки (шифры)[416] обычны на войне или для незаконной деятельности. Вот и психолингвистика в соцсетях давно превратилась не только в мощнейшее оружие идеологической войны, пропаганды и агитации. Она уже стала главным инструментом для относительно бескровной мены неугодных государственных деятелей на угодных: события в Тунисе, Египте, Ливии получили наименование переворотов чириканьем (твиттерных[417]революций) (примеч. dcix).

В США такой способ управления получил наименование «Окно Овертона» (The Overton Window) (примеч. dcx), «Окно возможностей Овертона» (The Overton Window of Opportunity) или «Окно политических возможностей» (Window of Political Possibility) (примем, dcxi) по имени теоретика Дж. Овертона (примем, dcxii, dcxiii).

Психолингвистическую макакавку можно назвать и иначе, суть ее не изменится. Современным синонимом (одноименным) для нее, например, является буквосочетание ТРЛ. ТРЛ (сев. русск. трололо, южн. русск. траляля)[418], англ, trollion – это троллинг, «языкатая речь» в слиянии с «речистым языком». Почитаемый психолингвистами М.М. Бахтин сказал бы, что тролление – один из жанров коммуникации (примем, dcxiv). У этого жанра есть стили и тематические поджанры со своими приемами и отличиями.

Нынешняя психолингвистика наиболее интенсивно развивается в направлении социальной психологии и социолингвистики[419]. Ее интересы лежат в определении психологических особенностей взаимосвязи языкового сознания и социальной деятельности человека, социального бытия и быта языковых личностей[420]. И здесь питающей почвой становятся работы другого яркого и разностороннего отечественного исследователя – М.М. Бахтина[421], еще в 20-е годы пытавшегося обосновать так называемый «социологический метод» в языкознании (примеч. dcxv).

Из мертвого латинского слова genus выросли французское слово «жанр» (genre), которым многозначительно тролли л М.М. Бахтин, названный лингвистами[422] «гением недосказанности» (примеч. dcxvi), и английский ТРЛ-снаряд – слово gender (примеч. dcxvii), который сводит с ума горожанок на всем земном шаре.

Этот же корень в придуманном в 1943 г. польским юристом еврейского происхождения Р. Лемкиным слове «геноци́д» (от греч. γένος род, племя и лат. caedo, убиваю) (примеч. dcxviii).

Слова «гений» и genus – однокоренные слову «жанр». Виден латинский корень gen- и в тюркско-арабском жан-джан-джинн (душа, дух), и в китайском жэнь, 人 [ren]. Понятие «жэнь» – основная китайская конфуцианская добродетель[423]: любовь к человеку, доброта, благожелательность к ближнему, верность и справедливость (примеч. dcxix). Понятие положено в основу учения о воспитании и отношений в обществе[424].

В основе общественных отношений лежит положение, что женщины отличаются от мужчин. Слово «жена» (родительница, жена чином[425], женщина) также происходит из латинского genus = род, вид[426].

Гений – олицетворение внутренних мужских сил и способностей именно мужчины (примеч. dcxx). «В римском мире учение о духах-хранителях получило значение философии (сути. – Д. Я.) человеческой жизни. Дух, или гений, был товарищем души человека, вторым духовным я» (alter ego. – Д. Я.). Египетский астролог советовал Антонию держаться подальше от юного Гая Фурина, «потому что твой гений боится его гения» (примеч. dcxxi). ТРЛ о том же в индийских упанишадах (примеч. dcxxii): «Поистине смертно это тело [и] охвачено смертью. Оно – пребывание этого бессмертного, бестелесного атмана… Знай же, что Атман[427] – владелец колесницы; тело, поистине, – колесница» (примеч. dcxxiii, dcxxiv). Современному русскому слушателю схожий образ («Мои мысли – мои скакуны») донес О.М. Газманов в своей частушке (примеч. dcxxv).

Современные римлянам египтяне считали, что гений – нечто вроде человеческой тени, которая рождается вместе с ним на гончарном круге бараноголового бога Хнума. Тень эта носила название «Ка» и могла существовать там, где есть тело, ее отбрасывающее. «Наряду с двойником Ка (примеч. dcxxvi), по представлению египтянина, каждый человек одарен живым духом Ба» (примеч. dcxxvii).

Оба эти слова соединены в имени Каа́ба (араб. ةبعكلا, куб).

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

Нарратология
Нарратология

Книга призвана ознакомить русских читателей с выдающимися теоретическими позициями современной нарратологии (теории повествования) и предложить решение некоторых спорных вопросов. Исторические обзоры ключевых понятий служат в первую очередь описанию соответствующих явлений в структуре нарративов. Исходя из признаков художественных повествовательных произведений (нарративность, фикциональность, эстетичность) автор сосредоточивается на основных вопросах «перспективологии» (коммуникативная структура нарратива, повествовательные инстанции, точка зрения, соотношение текста нарратора и текста персонажа) и сюжетологии (нарративные трансформации, роль вневременных связей в нарративном тексте). Во втором издании более подробно разработаны аспекты нарративности, события и событийности. Настоящая книга представляет собой систематическое введение в основные проблемы нарратологии.

Вольф Шмид

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука