Если не заметить в приведенном отрывке сумбурность, запутанность слога и злоупотребления сочинителем кавычками, то в написанном можно отметить очень важное русское слово и понятие – «цельность». Оно имеет латинское происхождение. В Риме не было принято естествить желающую этого женщину прилюдно, необходимо было найти укрытие от посторонних глаз. Латинский глагол celö
, скрываю, породил в разноязыких ТРЛ много слов: русск. храм и хоромы, цель и целка, др. – инд. cárman (шкура и хорони́ть); араб. hаrаm, священная часть дома. Слова «храм» и «гарем» имеют единый источник (ср. также русск. халява[497], и арабск. халял́ь – дозволенные поступки в шариате). Хе́рем – высшая степень осуждения в еврейской общине.Цицерон говорил о потере dignitas[498]
и libertas – двух главных качеств, свойственных положению римских аристократов[499] в государстве (примеч. dcxciv). То есть для того, чтобы res publica (греч. бгцтокрсгпа) существовала, необходимо условие, при котором лидеры оптиматов были бы окружены почетом и имели непосредственный доступ к управлению государством. При управлении государством все мы должны ставить себе целью покой, соединенный с достоинством (cum dignitate otium[500]) (примеч. dcxcv). Любое изменение сложившегося положения, по мнению optimates [наилучших] или честных, ведет к потрясению res publica. Принятие новых законов, введение новых должностей или сосредоточение большой власти в руках одного человека воспринималось как посягательство на res publica libera (примеч. dcxcvi).Именно это и случилось в Риме: лучшие старики лишились достойного покоя. Ощущение вины перед отцом сквозит в стихах умного Горация[501]
.Ныне чувство вины перед отцами каждый советский человек может испытать, стоя под иконой предка в колоннах «Бессмертного полка» на 9 мая. Построение великороссами СССР было страстной попыткой воплотить пронесенные через века римские представления и понятия о государственном и общественном устройстве, бытовавшем во Всемирной Римской rei publicae
(SPQR). В СССР лучшие старики жили иначе, чем в РФ[502].О важности покоя и достоинства в речи рассуждал А.А. Потебня в своей «Теории словесности»: