Речь В. Чивилихина на Пятом съезде писателей СССР

Разговор о молодых писателях хочу связать с новой темой. Есть в нашей литературе самостоятельный и ответственный жанр, которому присущи свои, специфические способы отражения жизни и воздействия на нее. Я имею в виду очерк, художественную публицистику. В этом жанре работали замечательные мастера, у которых можно многому научиться. Сегодняшняя жизнь, как всегда это было, остро нуждается в очерке, а работа над ним — я имею в виду настоящий писательский очерк — наградит молодого литератора серьезной проблематикой, некабинетным знанием жизни, надежными критериями в оценке людей и событий. Но жанр этот развивается ныне плохо. Как редкий праздник восприняли очеркисты инициативу Российского Комитета по печати, который затеял издание публицистической серии «Письма из деревни». Читатель получил уже тринадцать книжек — около пятидесяти печатных листов отличных очерков о людях и проблемах современного села. К сожалению, и организации нашего Союза, и издательства слабо помогают публицистам разрешать их нелегкие проблемы. И что самое, может быть, тревожное и показательное — публицистикой не занимается литературная молодежь. На последнем Всесоюзном, а также Московском совещаниях молодых писателей, в которых участвовало около 800 человек, не разбиралось ни одной публицистической, очерковой работы.

Разве это нормально, товарищи?

Общими усилиями нам надо выправлять положение, мы обязаны продолжить художественно-публицистическую летопись нашего времени.

Мы не можем на нашем съезде не говорить о том, что наболело, поэтому еще несколько слов о критике. Как часто вместо того, чтобы доброжелательно, негрубо и необидно объяснить стихотворцу, что ему недостает эстетического вкуса и нравственной культуры, втолковывают читателю, что это сверхталантливый и страх какой современный поэт, десять лет назад написавший хорошее стихотворение. По этому принципу, бывает, обращают внимание на яркое слово, не упоминая о слабой строке, находят и хвалят сильную строчку на плохой странице, превозносят хорошую главу в средненькой поэме.

А как мы расточительно расходуем полезную площадь газет и журналов! Вместо того чтобы, например, напечатать одну или несколько статей о книгах Хемингуэя, рассказать подросшему читателю о сильных и слабых сторонах творчества этого противоречивого сложного писателя, на нас не первый год валит лавина очерков, репортажей и заметок: Хемингуэй и спорт, Хемингуэй и охота, Хемингуэй и рыбная ловля, Хемингуэй в суде, дом Хемингуэя, сейф Хемингуэя, вдова Хемингуэя, брат Хемингуэя, адвокат Хемингуэя, собаки и кошки Хемингуэя!.. И все это подается в откровенно рекламном духе полуобожествления, чуждом традициям отечественной периодики.

В то же время бывают публикации противоположного тона, стиля и, кажется,— дай бог мне ошибиться! — целей, вызывающие досаду и недоумение даже у закаленного читателя. Вслушайтесь, сколь «глубоко иронично» начинается фельетон, опубликованный в предсъездовском номере «Литературной России»:

«Как известно, Николай Васильевич Гоголь сжег второй том «Мертвых душ». Нас заинтересовало, не сохранилась ли где-нибудь зола этого бессмертного произведения. Это могло бы по-новому осветить облик великого писателя. В миргородских архивах находим странную записку: «25-го был НВГ. Мама затопила печь. Потом обедали. Было очень жарко». Сочетание НВГ с топкой печи нас насторожило. Возможно, в этом-то и есть разгадка…»

И так далее. Неуместная насмешка над страшной, способной потрясти самую черствую душу трагедией гениального художника напечатана под рубрикой «Дружеские пасквили» и заголовком «Зола времен». Фельетонист, высмеивающий наукообразные сочинения некоторых литературоведов, обязан соблюдать известный такт. А то один треплет имя Гоголя, другому для такого же фельетонного хода в «Литературной газете» понадобился Пушкин, и раз уж почин сделан, что стоит кому-то, пока не наступили юбилейные дни, низвести до уровня мещанского анекдота имена Некрасова и Достоевского?

Несколько поколений советских людей — и каких людей! — воспитались на русской классике, на именах, которые с уважением произносит цивилизованное человечество. Вместо сомнительных, не совсем дружеских пасквилей литературная пресса давно бы могла серьезно разобраться, почему вот уже лет пятнадцать нельзя купить в магазинах и киосках, забитых книжной продукцией, народных изданий «Руслана и Людмилы», «Конька-Горбунка», или почему такие книги, как, скажем, сборник погибших поэтов-фронтовиков, не включенный, к сожалению, в школьную программу, издан всего десятитысячным тиражом…