Речи

215. И вот, у кого нет столь просторных портиков, перед домами, тех расселяет зима, и на словах они живут в одном городе, на деле же разлучены друг с другом не менее, чем с жителями прочих городов, и осведомляются о соседях, будто ρ людях в отъезде. Ведь и дождь, и град, и снег, и ветры держут их дома в своей власти, подобно узникам, и едва заглянув на площадь, те из слуг, которые издавна привыкли переносить невзгоды, бросаются проч. Поэтому, когда погода разгуляется, как бы спасенные после долгого плавания, жители приветствуют друг друга с объятиями, многое из того, чем обязывает обычай дружбы, упустив за то время в отношениях друг к другу и пеняя за то, вместо самих себя, нате условия, какие им в том воспрепятствовали.

216. У нас же не посылает Зевс ни града, столь тяжкого, пи снега, столь густого, ни дождя, столь обильного, чтобы из-за них расстраивалось непрерывность сношений, но год испытывает перемены времен его, однако условия сношений ни в чем не меняются, но дождь удручает кровли, а мы шествуем вольготно в самых портиках и сидим в компании, где. удобно.

217. Ведь и тех, кто живут на краю переулков, вы двигающееся вдоль стены с каждой стороны улицы навесы, защищая их от дождя, доводят сухими до портиков. Итак, у прочих, в той мере, как они разъединены, притупляются связи знакомства, а у нас, благодаря непрерывности общения, чувства дружбы процветают, и на сколько там она ослабевает, настолько здесь усиливается.

218. Таким образом, длина портиков служит не менее тем условиям, какие являются важнейшими в людской среде, чем в удовольствию. К ним примыкает и ипподром, и театр, и баня, первый в размерах достаточных для бега потомков Борея и предоставления в обилии ступеней сидений для массы городского населения, второй, где звучат и соревнуют и флейта, и кифара, и голос, и разнообразные средства сценических развлечений.

219. Кто бы в состоянии был вместить в своем рассказе другие виды театров, одни, устроенные для борцов, другие — для борьбы людей со зверями, все среди города, не вынуждающие перед удовольствием испытывать тяготу долгого пути к ним?

220. Но кто не подивится баням, из коих одни пригодны для зимы, другие подходят для лета, одни в стороне от сильных ветров, другие как бы воздвигнуты в воздухе и не имеют общения с землею?

221. Дома же — одни, воздымающиеся в блеске современного стиля, другие, от былых времен, в скромности постройки чуждающиеся горделивости и пошлости.

222. Если же не следует замалчивать мысль, сейчас пришедшую, мне кажется, Зефир убедил древних жителей не тратить на стены всего труда. Ведь те, у кого климат неблагоприятен, изощряются в облегчении от его воздействия, нам же, которые наслаждаемся самым приятным «ветром, славным товарищем», как говорил Гомер, нет нужды в каких-либо ухищрениях, когда бог предоставляет нежиться.

223. В самом деле, афинянам был союзником в морской битве Борей, в отплату, как говорят, за похищенную девицу предоставляя им дар, который свояк этом далеко не сдерживает в должной мере, нам же Зефир благодетельствует не в возмездие предшествовавшей обид но он любит, но любит не девицу, а целый город, бессмертною [37] любовью и, сдержав себя зимою, когда знает что своим налетом причинить страдания, приходит вместе с летом, чтобы не допустить зноя.

{37 ά&άνατος, срв. выше стр. 189,2.}

224. И ни с другим городом не входит он в общение раньше нас, ни через нас поступает к другому, но с нас начинает и около нас перестает, подобно тем, к устремляются к одной красивой личности, чьих взоров не отвлекает появление другой.

225. А он протекает по всему городу, и обтекает его, и не оставляет ничего непричастным своей помощи. Не поступает он так, чтобы в дома богачей в три этажа вливаться, а над домами людей смиренных и бедных проноситься, но, как в демократии, предоставлено равенство перед законом, так у нас некая равномерность участия в благах зефира и никто никогда в жажде его дуновения не винил соседей в том, что потерпел это от них так проходит он и скользить через всех, и кого ни коснется, то путь ему.

226. И луча солнца приходилось некоторым лишиться вследствие того, что заслонял его соседний дом, но никому не ставится препятствия в том, чтобы зефир даровал ни общие всем милости, но он вздымает хитоны прохожие и заворачивает их около лодыжек, простыни спящих вздымаются над телом под его дуновением и ночь зефир делает отдохновением вдвойне, примешивая к нему дуновение

227. Значить, не напрасно город все время в стройках, и одни здания кроют, другие возведены до половины третьим только что заложен фундамент, для иных роют для того землю, и всюду голоса людей, торопящих строителей, и то место, что прошлый год вскапывали для урожая овощей, ныне отведено под дом. Ведь они знают, что все блага, какие обещают поэты справедливым по кончине их, здесь предоставлены на долю живых.