Речи

271. Какой же город подобает сравнивать с этим? Ведь он богаче древнейших, другие побеждает величиною, третьи превосходить знатностью рода, четвертые плодородием страны. И тот, которому уступает стенами, превосходит орошением, мягкостью зимы, культурностью населения, упражнением в мудрости, а города еще большого [48] красивее главною красою, эллинской образованностью и красноречием.

{48 Антиохия третий из городов империи, после Константинополя, Рима, срв. т. I, стр. U3,l. 2S1,3.}

272. И вообще ты найдешь, что одни малы, другие, при величине, чужды Афродите. Здесь же богиня, мать Эрота, величину залила прелестью, и если, покинув этот город, явишься в другое место, вспомнишь об этом, если же явишься сюда из другого места, забудешь о прежнем своем место пребывании. Поэтому подобает извинять тем, кто под воздействием снадобий, имеющихся в городе, проникаются пренебрежением в родителям и отечествами. Ведь они увидали город, какого другого нет, и знают, что ничего подобного не встретят на пути своем.

273. Я уплатил свой долг родине, присутствующие, в мере не меньшей, чем на какую способен, но слабейшей, чем бы я желал. Но о грядущем сказал бы с уверенностью, что речь гражданина, может быть, иные превзойдут, но, чтоб сравняться с городом, ничья речь того не достигнет.

О рабстве (orat. XXV F)

1. Эти два слова всюду на земле на устах, раб и свободный, в домах, па рынках, в полях, на равнинах, на горах, даже на кораблях и челноках. И представляется, одно относится к благоденствию — свободный, другое — наоборот, раб. И когда кого оскорбляют, он тем более возмущается, что он свободный человек, а если кто раба оскорбит, в случае чьего-либо протеста виновный возмущается, утверждая, что их можно бить, словно камни.

2. Я же, давно уже всматриваясь в людские обстоятельства, которые всех одинаково приводят в некое рабство, не раз, за долгие годы, оплакивая прочих и себя, желал бы чтобы одно из слов было упразднено, так как соответствующей ему вещи не существует.

3. Гораздо раньше меня это подметил поэт Еврипид, сочиняя „Гекабу". Именно, когда Гекаба молить Агамемнона посодействовать ей в мести Полиместору, Агамемнон побоялся, как бы его не оклеветали перед войском в том, что он озабочивается интересами врагов вперед своих, а старуха, видя, что одно и то же лицо и властвует над ахейцами, и боится ахейцев, сказала:

«Увы!

Средь смертных нет такого, кто —свободен:

Он раб иль денег или собственной судьбы,

Души веленьям следовать помеха

Народ, закон»,

Вызывает рабство и это, вызывает его и немало других условий.

4. Вперед надо рассмотреть, рабствует ли человеческий род, а божеский не имеет над собой владыки. Итак мое мнение, что божество властвует над людьми, а не рабствует никому, если же привлечем к суждению поэтов, они нам внушат нечто иное.

5. Ведь когда Кронос падет с неба, а воцарится Зевс, и в свою очередь станут замышлять сковать его

„Гера, с ней Посидон и богиня Паллада Афина",

и он попросить помощи из моря и будет признателен за спасение от оков Фетиде, что это за свобода Зевса? Какова же свобода прочих богов, когда Зевс их пугает угрозами и отклоняет от тех действий, которые они желают предпринять?

6. Да и ярмо любви они распространяют чуть не на всех. И вы знаете любовные связи Зевса и Посидона, Аполлона, Ареса, Гефеста, Плутона, но знаете, что и богинь поэты не избавили от ига. Α разве любить не значит то же, что рабствовать?

7. И Пифия, утешая лидийца Креза, бывшего пленником персидского царя Кира, говорить: «И богу невозможно избежать предназначенной судьбы». Об этом довольно, а Мойр признаем за неких богинь, определяющих долю людей пряжею, но ни сильнейших, ни слабейших, чем прочие боги.

8. У тех же, которые утверждают, что они свободны, отнимает свободу, во первых, то, если он не властен поступать так, как захочет, но вынужден исполнить

«Все, что выпряла Мойра нитью ему при рожденьи,

В пору, как мать родила».

Вот, например, желаю я плавать и зарабатывать деньги в гаванях, а Мойра влечет меня к суше, быкам, борозде, посеву, серпу, гумну, и отвлеченный от того, чего желал, я живу в занятиях, каких не желаю, как другой, который хочет обрабатывать землю и в безопасности иметь скромный добыток, посаженный на корабль Мойрою, вместо пашни бороздит море, малой долей бортов отделяемый от смерти. Другой, увлекаясь риторикой, посещает учителя гимнастики, добывает известность физическою силою и носит венок из Олимпии, а кто стремится к венку из Пизы, занят красноречием.