Речи

15. Так и Ахилл стал беднее, после того как пал Патрокл, не из за того, что он сжег вместе с его телом, но потому, что оплакивал Патрокла. И я себя хвалю, что поступил так, как, по словам Гомера, посту-пил он, услыхав, что Патрокла уже не существует.

К Тимократу (orat. XLI Ρ)

1. Ты явился к нам, Тимократ, из театра, но лицо твое не показывало, что ты прибыл после театра и всех его удовольствий, а скорее – после каких-нибудь неприятностей, и таких, какие могли вызвать крайнее уныние. До такой степени подавленности дошел ты, любезнейший, не встретив, — я слышал это,— обычных шумных приветствий тех, кто себя отрядили на это дело. Что они так поступили, тому не удивляюсь, но дивлюсь тебе, если ты счел это стоящим уныния, безгласность тех людей.

2. Отношения извращены, Тимократ. и некоторые из подвластных людей хотят властвовать над правителями. Пожелав этого, они смогли того и достигнуть, привив в правителям страсть в их славословиям. причем они сами то воздавали их, то нет. И не воздав, огорчают, воздав же, радуют. И они возвели крики свои до значения платы, требуя за крики всего, чего им угодно, и кто домогается их, тому нельзя не предоставлять им всего. Так дорого продают презренные свои крики [1].

{1 Срв. об этом т. I, стр. 158.}

3. Итак, по отношению в недавно вступившим в должность они поступают так: Они уговариваются, взошедши на свои места, и сами молчать, и удерживать прочих зрителей угрозами путем жестов. Затем, день проходить, а те, кому принадлежит сцена, окончив свое представление, уходят, при чем никто не пикнет, правителю же это представляется чем то возмутительным и большой долей несчастья. И сидя, он то краснеет, то бледнеет, и большею частью молчит, а говоря что-нибудь соседям, сам не сознает, что говорит. Затем, через посредство вестника говорит нечто, чем рассчитывает расшевелить неподвижную толпу, а они, услыхав, остаются прежними, как до его слов. Что же после этого предпринимает правитель? Разыскав вожаков их, он просит их не делать этого. Некоторые добавляют к этому еще и деньги. И когда те одно пообещают, другого попросят, происходит соглашение, что те будут кричать, а тот окажет всякую милость.

4. Согласно этому обычаю и нынче они промолчали и прибегли к обычной хитрости и против тебя, а самое возмутительное, что они получили. Очевидно, значит, что, если они смогли унизить тебя и поработили тем, что звука не издавали, криком своим подняв опять, они будут иметь тебя послушным и ни в чем не противодействующим.

5. Я же негодовал за это и на прошедшее время, вознегодовал и нынче и нынче сильнее, так как разрушилась моя лучшая надежда. Ведь я полагал, что, если кто другой, то ты то не будешь ставить их криков ни во что, но для тебя крик и молчание будут безразличны. На самом деле, и ты пал, и то, что ничего не стоить, очень дорого тебе. В самом деле, какова цена славословиям этих людей, которые с детства до нынешнего дня прожили в праздности и в большой порочности? Разве, Тимократ, ты не знаешь их, и при том прожив у нас столь долгое время?

6. Все это люди пришлые, прибывшие сюда с позором, вследствие самых своих преступлена изгнанные из своих отечеств, одни, зарубив отцов, другие, наложив руки на матерей, из за того, что уклонялись от ремесл, к каким их направляли родители. Далее, будучи детьми, они снискивали пропитание на счет самой своей юности, а, достигши зрелого возраста, с прекращением этого источника заработка, удалившись с родины, они поспешили сюда в видах на заработок от здешнего театра, желая жить в праздности и будучи в состоянии жить лишь на такой доход.

7. Именно, одни из них отдались в распоряжение мимов, большинство — плясунов. И таковы их средства жизни — им служить, им повиноваться, им льстить, их чествовать, от них зависеть, ничего другого ни делать, ни знать. Α те их содержат за большую или за меньшую плату. Меньшую, когда отдыхают, большую,—когда пляшут. Всякие зазорные поступки делают они одинаково и днем, и по ночам, и честолюбие их в том, чтобы превзойти друг друга в чрезмерности этого бесстыдства, так, что тогда более всего считают они себя закрепляющими свое положение, когда легко для них сделать такое, о чем добронравным людям и слышать невыносимо.

8. Итак, они поднимаются в театр не для того, чтобы воздать криком соответственно качествам представления, но чтобы поднять его в той степени, сколько только хватит силы, так что, не присутствуя во время самого представления, но слыша их крики, никто не различить лучших и худших дней пляски.