Речи бунтовщика

Съ другой стороны, вооруженіе растетъ безъ конца. Каждый день намъ приноситъ новые усовершенствованные способы истребленія себ подобныхъ, новые расходы, новые займы, новые налоги. Кричать о патріотизм, распространять шовинизмъ, разжигать вражду между народами стало самымъ выгоднымъ занятіемъ политики и журналистики. Не щадятъ даже дтства: наряжаютъ ребятишекъ солдатами, даютъ имъ оружіе и вселяютъ ненависть къ пруссаку, англичанину, итальянцу. Внушаютъ слпое повиновеніе существующему правительству, будь оно черное, блое или синее. Когда же этимъ дтямъ минетъ двадцать одинъ годъ, ихъ, какъ вьючныхъ животныхъ, нагрузятъ патронами, провіантомъ, утварью, дадутъ въ руки ружье и заставятъ маршировать подъ звуки трубъ. Они будутъ по первому приказанію убивать другъ друга, душить, какъ дикіе зври, никогда не спрашивая себя, къ чему, съ какою цлью? Будутъ-ли передъ ними голодные бдняки нмцы, итальянцы или даже собственные братья, доведенные до возстанія нуждой и голодомъ — раздалось приказаніе, прозвучали трубы — надо убивать!

Вотъ къ чему сводится вся мудрость нашихъ правителей! Вотъ, что они способны дать намъ, въ то время, какъ угнетенные труженики всхъ странъ протягиваютъ другъ другу руки черезъ границы!

„А! вы не хотли соціализма, — такъ у васъ будетъ война, война, продолжающаяся тридцать, пятьдесятъ лтъ!” — говорилъ Герценъ посл 1848 года. Его предсказаніе сбылось; если громъ пушекъ и умолкаетъ на время, то вскор онъ раздается съ новою силой въ другомъ мст. Европейская война — всеобщая хватка всхь народовъ — угрожаетъ вамъ вотъ уже десять лтъ, и никто не знаетъ, за что придется драться, съ кмъ, съ какою цлью, во имя какихъ принциповъ?

Въ прежнее время, если и бывали войны, то, по крайней мр, знали, для чего идутъ на смерть. — „Такой то царь обидлъ нашего, — отомстимъ ему, истребимъ его подданныхъ!” — „Такой то императоръ хочетъ отнять у нашего его провинціи — умремъ, но сохранимъ ихъ Его Величеству!”

Сражались изъ-за соперничества царей. Это было глупо, и цари не могли найти для войны больше нсколькихъ тысячъ человкъ.

Но теперь, чортъ знаетъ, во имя чего, цлые народы накидываются другъ на друга, какъ дикіе зври!

Съ царями не считаются больше въ вопросахъ о войн. Викторія не обращаетъ вниманія на обиды, щедро расточаемыя ей во Франціи; чтобъ отомстить за нее, англичане не двинутъ пальцемъ; а, между тмъ, можете-ли вы утверждать, что черезъ два года англичане и французы не передушатъ другъ друга за преобладаніе въ Египт? — То же самое на Восток... Какъ въ Россіи, такъ и въ Англіи, какъ въ Германіи, такъ и во Франціи больше не сражаются для удовлетворенія капризовъ королей. Теперь сражаются за неприкосновенность доходовъ, за ростъ капиталовъ всемогущихъ господъ Ротшильдовъ, Шнейдеровъ, за благосостояніе бароновъ капитализма и промышленности.

Соперничество королей замнилось соперничествомъ буржуазныхъ обществъ.

Правда, говорятъ еще о „политическомъ преобладаніи”.Но переведите метафизическую сущность этого понятія на языкъ дйствительныхъ фактовъ, прослдите, какъ проявляется сейчасъ въ Германіи политическое преобладаніе, и вы увидите, что дло идетъ исключительно объ экономическомъ преобладаніи на международныхъ рынкахъ. Германія, Франція, Россія, Англія, Австрія стремятся сейчасъ не къ военному господству, а къ господству экономическому. Он стараются завоевать себ право предписывать свои таможенные тарифы, навязывать свои товары, эксплоатировать народы, отставшіе въ промышленности; он стремятся оставить за собой привилегію строить желзныя дороги въ тхъ мстностяхъ, гд ихъ нтъ, и подъ этимъ предлогомъ становиться хозяевами рынковъ; наконецъ, он хотятъ присвоить себ право отъ времени до времени отнимать у сосдей то портъ, для поднятія своей торговли, то провинцію, для сбыта излишка своихъ товаровъ.

Мы сражаемся теперь, чтобъ обезпечить нашимъ крупнымъ промышленникамъ тридцать процентовъ прибыли, баронамъ капитализма — господство на бирж, акціонерамъ рудниковъ и желзныхъ дорогъ — ежегодный доходъ въ сто тысячъ франковъ. Если-бы мы были боле или мене послдовательны, мы замнили-бы орловъ нашихъ знаменъ золотыми тельцами, старыя эмблемы — мшкомъ золота, названія нашихъ полковъ, заимствованныя нкогда у принцевъ крови, — именами принцевъ промышленности и капитализма: „третій Шнейдеръ”, „двадцатый Ротшильдъ”. Мы знали-бы, по крайней мр, тогда, изъ-за чего мы убиваемъ другъ друга.

Открывать новые рынки, навязывать свои товары, хорошіе или дурные, — вотъ что составляетъ основу современной политики, европейской и континентальной, вотъ настоящая причина войнъ девятнадцатаго вка.