Речи бунтовщика

Какой союзъ можетъ существовать при современном положеніи, созданномъ тмъ характером промышленности, который придали ей ея организаторы? Союзъ Германіи и Россіи — дло приличія. Императоры могутъ лобызаться, но нарождающаяся буржуазія Россіи не перестаетъ ненавидть отъ всей души нмецкую буржуазію, которая ей платитъ тмъ же. Вспомните крикъ бшенства, поднятый всей нмецкой прессой, когда русское правительство увеличило на одну треть свои ввозныя пошлины.

„Война съ Россіей”, говорятъ нмецкіе буржуа и сочувствующіе имъ рабочіе, „была-бы у насъ гораздо популярне, чмъ война 1870 года!”

А пресловутый союзъ между Германіей и Австріей, разв онъ начертанъ не на песк? Далеки-ли эти державы, врне, ихъ буржуазія, отъ серьезнаго конфликта по поводу тарифовъ? Даже близнецы, Австрія и Венгрія, готовы каждую минуту объявить другъ другу войну изъ-за тарифовъ, такъ какъ ихъ интересы при эксплоатаціи южныхъ славянъ діаметрально противоположны. Да сама Франція страдаетъ не мало отъ разногласій по тарифному вопросу.

Вы не хотли соціализма, такъ у васъ будетъ война. Война продолжится тридцать лтъ, если новая революція не положитъ конца этому безсмысленному и гнусному положенію. Но замтьте: третейскій судъ, политическое равновсіе, отмна постоянныхъ войскъ, разоруженіе — все это красивыя мечты, не имющія никакого практическаго значенія. Только революція, которая пересоздастъ весь промышленный строй и сосредоточитъ въ рукахъ производителей общественныя богатства, орудія и машины, положитъ конецъ этимъ войнамъ изъ-за рынковъ.

Трудъ каждаго для всхъ и всхъ для каждаго — вотъ единственное средство, способное принести миръ всмъ націямъ. Человчество не въ силахъ боле переносить гнета господствующихъ классовъ, завладвшихъ всмъ общественнымъ достояніемъ; оно настоятельно требуетъ полнаго преобразованія всего соціальнаго строя.

Революціонное меньшинство.

— „Все, что вы проповдуете, вполн справедливо”, говорятъ наши противники. — „Вашъ идеалъ анархическаго коммунизма прекрасенъ, и его осуществленіе принесло-бы человчеству миръ и благоденствіе. Но много-ли тхъ, которые къ нему стремятся, которые его понимаютъ и готовы самоотверженно работать надъ его проведеніемъ въ жизнь! Вы составляете незначительное меньшинство, разсянное тамъ и сямъ, слабыя группы, затерянныя среди индифферентной массы, а вашъ врагъ силенъ, хорошо организованъ и вооруженъ капиталомъ, образованіемъ и арміей. Борьба, предпринятая вами, превышаетъ ваши силы”.

Вотъ возраженіе, которое намъ представляютъ наши противники и даже нкоторые наши друзья. Разсмотримъ, насколько справедливо это возраженіе.

Что наши анархическія группы составляютъ меньшинство въ сравненіи съ десятками милліоновъ, населяющихъ Францію, Испанію, Италію и Германію — совершенно врно. Но что же изъ этого?

Представители нарождающихся идей всегда составляли меньшинство. Весьма возможно, что мы, какъ организація, останемся этимъ меньшинствомъ до самаго дня грядущей революціи. Но разв это аргументъ противъ насъ? — Въ наше время оппортунисты составляютъ большинство, не стать же намъ изъ-за этого оппортунистами? До 1790 года большинство составляли роялисты и конституціоналисты: неужели республиканцы той эпохи должны были изъ-за этого отказаться отъ своихъ республиканскихъ идей и стать роялистами, когда вся Франція шла большими шагами къ уничтоженію королевской власти?

Дло не въ томъ, что мы составляемъ меньшинство. Это не важно. Успхъ будетъ на нашей сторон, если только наши идеи анархическаго коммунизма соотвтствуютъ современной эволюціи человчества. На нашъ взглядъ относительно этого не можетъ бытъ сомнній. Человчество стремится не къ усиленію власти, а къ освобожденію личности, къ свобод производителя и потребителя, къ Коммун, къ свободнымъ союзамъ; оно возстаетъ противъ частной собственности и мечтаетъ о коллективномъ производств и потребленіи всхъ товаровъ всми членами Коммуны. Въ большихъ городахъ коммунизмъ не страшитъ уже никого, особенно анархическій коммунизмъ. Въ деревняхъ эволюція происходитъ въ томъ же направленіи. За исключеніемъ нкоторыхь мстностей, поставленныхъ въ особыя условія, везд крестьяне начинаютъ понимать преимущество общественныхъ работъ и пріобртаютъ орудія и машины для всеобщаго пользованія. Вотъ почему каждый разъ, какъ мы излагаемъ трудящимся массамъ свои идеи, каждый разъ, какъ мы говоримъ имъ простымъ понятнымъ языкомъ о соціальномъ переворот, он встрчаютъ насъ сочувственно, какъ въ крупныхъ промышленныхъ центрахъ, такъ и въ деревняхъ.